Катенька - стр. 9

– Что? – спросила она.

– Запретная любовь. Их родители были против союза влюблённых, но это не помешало им испытывать чувства друг к другу. Совсем как нам.

– Глебушка! – послышался голос Ольги Дмитриевны за дверью.

– Под стол, – скомандовал он и мигом забрался в укромное место, – ну же, скорее.

Катя едва успела спрятаться, как вошла Ольга Дмитриевна.

– Ты тут? – она оглядела библиотеку. – Мишель, найди Глебушку и приведи в мой кабинет, – велела барыня и вышла, громко хлопнув дверью.

Они так и остались сидеть под столом. Катя тихо читала, дождь шумел за окном, словно наигрывал мелодию.

В конце романа выяснилось, что запретная любовь героев не привела к счастью. Но Гле уверил Катю, что в их истории будет совсем другой финал.

Погрузившись в воспоминания, Катя не заметила, как уснула. Разбудил её стук в дверь.

– Пора отправляться! – прозвучал настойчиво голос Константина Романовича.

Надежда вернуться в поместье Булгариных проснулась вместе с ней. Только в отличие от вчерашнего вечера за окном было совсем светло. Лихая мысль вспыхнула в голове: «А может, сбежать, спрятаться в лесу, что виднелся из окна старого трактира, и бежать обратно?» Но денег совсем не было и навряд ли барыня примет её назад. Сошлют беглую крепостную в Сибирь, и тогда точно не быть ей рядом с Гле.

– Катя! – ещё громче постучал новый барин.

Она встала, взяла так и не распакованный узелок, прижала его к груди и открыла дверь.

– Перед дорогой неплохо бы успеть позавтракать, а ты задерживаешь нас, – сказал барин недовольно.

– Простите, – прошептала она в ответ. Ей стало стыдно за мысли о побеге. Не со зла ведь он забрал её из дому. Человек-то он добрый, по всему видать.

На первом этаже теснились тяжёлые деревянные столы и лавки. Константин Романович прошёл к тому, что у окна. Их уже ожидали тёплые булочки, горячий чай и масло. Катя присела напротив. Присутствующие разглядывали их, не таясь, но Константин Романович, не обращая на это никакого внимания, взял булочку и с аппетитом стал жевать. Катя с детства держалась особняком, мало с кем говорила. Но сейчас, сидя среди незнакомцев, она чувствовала прилив смелости. Казалось, чем дальше она от дома, тем больше уверенности в ней появлялось.

– Ешь, – буркнул Константин Романович.

Катя обняла ладонями кружку с чаем и почувствовала, как приятное тепло разливается по рукам. Взяла ароматную булку, разломила и намазала маслом, оно медленно таяло, пропитывая её.

Зимнее утро встретило яркими лучами солнца и щипучим морозом, пара лошадей бодро фыркали, звеня упряжью. Кучер, закутанный в тулуп, ждал на козлах. Катя уже привычно устроилась в карете напротив Константина Романовича.

– Ты много сил отдаёшь работе, – Луиза кружила вокруг рабочего стола Пьера Дюруа. – Тебе надо отдохнуть, – томно прошептала она ему на ухо.

– Нам нужно что-то новое, грандиозное! – не обращая внимания на Луизу, сказал Пьер. – Но я не понимаю, что именно.

– Мы всегда удивляем и радуем публику, не стоит так волноваться, – она коснулась его тёмных кудрей.

– Ты не понимаешь! – воскликнул Пьер, одёргивая её руку. Он вскочил и стал ходить по кабинету. – Будут важные люди, от них зависит судьба театра. Только представь, Себастьян Пети и его партнёр месье Лаврин, кажется, напишут о нас в своей газете и порекомендуют в свете. А Джузеппе Фурнье, злейший критик, восхитившись нашей игрой, станет строчить хвалебные статьи.