Категорически влюблен - стр. 35
Таби сунула в уши наушники-капельки и, притоптывая в такт любимой группе, остановилась на светофоре.
Таби не была извращенкой, правда. Ну, если только чуть-чуть. Просто ей нравились обнаженные человеческие тела и нравилось шокировать людей, поэтому она с таким удовольствием рисовала сцены секса. Бесстыдные, распутные и горячие настолько, насколько позволяло ее воображение и сцены из порно. Сама-то Таби еще ни с кем не спала.
Светофор наконец сменил гнев на милость, и Таби рванула по пешеходному переходу.
А еще это приносило ей весьма неплохой доход, что было кстати, учитывая мамину болезнь. За донат в «Бусти» Таби готова была рисовать практически любую дичь. А в своей группе в ВК выкладывала кое-какие арты и кусочки комикса про преподавателя, безнадежно влюбленного в свою ученицу. Того самого, в шапочке…
Можно же хоть на бумаге помечтать?
– …аби! …би!
Таби уже начала спускаться в подземный переход, когда на плечо ей упала чья-то ладонь. Девушка испуганно обернулась и почти врезалась в Глеба. Ее волосы хлестнули его по щеке.
Губы Глеба зашевелились, и Таби вытащила один из наушников.
– …и не угонишься!
– Что?
– Ноги, говорю, отрастила длиннющие, так что, блин, и не угонишься за тобой, – засмеялся Глеб, отдуваясь. Его грудная клетка тяжело поднималась и опадала от быстрого бега. – Или это старость?
– Определенно она, – легко согласилась Таби.
Глеб хмыкнул и, стянув с головы любимую красную шапочку, сунул ее Таби в руки.
– Захватишь домой?
– Ты бежал за мной от самого универа, чтобы я для тебя курьером поработала?
– Нет, я бежал сказать «спасибо» за то, что ты сегодня обошлась без провокаций. Я про твои рисунки для взрослых. У нас на курсе несовершеннолетний вундеркинд, так что мне могло бы крепко достаться, реши он пожаловаться в деканат. Я тебе о нем рассказывал, хотя ты вряд ли помнишь.
Таби не стала уточнять, что помнит вообще все, что он говорил ей с того самого момента, когда с ноги ворвался в ее жизнь. Вместо этого она уставилась ему в лицо исподлобья и честно призналась:
– Я бы никогда так с тобой не поступила.
– Знаю, – помолчав, ответил Глеб. На его щеке появилась ямочка.
Новый порыв ветра швырнул волосы Таби Глебу в лицо, и он, скорчив перепуганную моську, притворился, что отбивается от них.
– Клоун, – грустно сказала Таби.
Теплая рука Глеба вдруг легла ей на щеку. Большой палец нежно погладил скулу, и теплый, будто латте в морозный день, голос произнес:
– Тогда сжалься над клоуном и улыбнись, колючка.
Ласка была такой неожиданной и долгожданной, что Таби не успела ощетиниться. Отяжелевшие веки опустились, а щека будто сама прильнула к ладони Глеба. Она могла бы стоять так вечность, если бы не громкий гудок автомобиля, раздавшийся поблизости.
Глеб тут же убрал руку.
– Мне пора, друг ждет. Маме привет, заскочу к ней на днях и принесу офигенные груши!
Махнув на прощание, он побежал к припаркованной машине. Шлюшно-красной и блестящей, будто накладные ногти. Глеб скользнул на пассажирское сиденье и наклонился к женщине в солнечных очках за рулем. Таби не стала смотреть, поцелуются они или нет. Развернувшись на пятках, она быстро начала спускаться по лесенке подземного перехода в метро.
Щека, которой касался Глеб, горела, будто от пощечины.