Категорически влюблен - стр. 15

– Нету?

– Нету.

Катя помолчала. Комендантша, громко клацая красными ногтями по клавиатуре, одну за другой истребила три шоколадные конфеты. Кот на подоконнике успел методично вылизать правую лапу, не сводя с Кати вытаращенных желтых глаз. Электронные часы добрались до отметки пятнадцать ноль-ноль.

– Но это невозможно! Я должна там быть. – Катя вскочила на ноги и возмущенно уперлась обеими руками в стол. Кончик косы соскользнул с ее плеча и едва не плюхнулся в кружку с чаем комендантши.

– Но-но-но! – та протестующе замахала руками, отгоняя Катю подальше. – А я должна быть в отпуске, но вот они мы! Говорю же, у меня еще вчера все по спискам заселились: и в этот корпус, и на Бахтина. Вот, сама листай.

Толстые пальцы-сосиски подтолкнули к Кате стопку распечаток и снова нырнули в картонную коробку. Катя растерянно пробежалась взглядом по списку студентов. Напротив каждой фамилии в столбике «Заселение» стояла корявая подпись.

И ни одной Сиротиной.

Но вот же она, живая Катя! Истекает холодным потом и загнанно дышит, одолеваемая ужасными (кошмарными!) предчувствиями. Извернувшись на стуле, Катя холодными пальцами выудила из заднего кармана джинсов телефон. В коем-то веке заряженный!

– У меня же на почте есть письмо из деканата. С подтверждением того, что мне предоставят место в общежитии, как иногородней. Я из Воронежа. Так… Где же оно… блин… О! Вот.

Катя сунула телефон комендантше под нос, и та, сдвинув густые брови, пробежалась взглядом по строчкам.

– Странно… – нахмурилась она, недовольно пожевав губами, и вдруг подскочила. – Минуточку… Как там говоришь твоя фамилия? Сиротина? У меня же вон стикер про тебя на компьютер приклеен! Мать твоя звонила, сказала, ты будешь жить у какого-то Тараса? Макара?

– Захара, – едва слышно прошелестела Катя.

– Ну! – комендантша от радости с такой силой хлопнула по столу, что выжившие конфетки испуганно подпрыгнули. – И чего ты тогда голову мне морочишь, Сиротина? Я на твое место уже девчонку из Твери поселила. Полдня без толку на тебя потратила!

Катя хотела было съязвить, что вообще-то не полдня, а всего-то двадцать минут, но язвительность вышла из чата вместе с остальными чувствами, мыслями и способностями. Осталась одна оболочка, внутри которой кто-то громко орал и бегал по кругу.

– Может, как-нибудь договоримся… – робко и чуть заискивающе начала Катя.

Комендантша, не прекращая клацать по клавиатуре, ткнула пальцем в листок, приклеенный к обратной стороне монитора:

«МЕСТ НЕТ! СОВСЕМ! НИ ОДНОГО!»

И Катин мир рухнул.

Тах-тах-тах…

– Ой, да заткнись ты, – буркнула Катя ни в чем не повинному чемодану. – Без тебя тошно.

Чемодан в отместку оскорбленно зацепился колесом за выбоину в асфальте и намертво застрял. Смахнув с лица растрепавшиеся волосы, Катя яростно дернула его за ручку и с третьей попытки затащила-таки на бордюр. Набрала код домофона, поднялась на пятый этаж и с кислым видом уставилась на дверь под номером триста двенадцать. Больше-то ей идти было некуда!

После первого порыва – позвонить маме и заорать: «Мам, какого помидора?» – Катя поняла, что оказалась в ловушке. Она же обещала маме, что откажется от общаги и будет жить с Захаром, и та наверняка позвонила в деканат: может, почуяла, что Катя юлит, а может, просто была уверена в том, что дочь по рассеянности забудет сама отказаться от комнаты. Да и не важно, как там сработала мамина чуйка. Важно, что, если она поймает Катю на вранье, мечтам об учебе на комиксиста придет конец!