Катание на яхте в бархатный сезон - стр. 3
– В каюту, гнида, быстро! И не дай бог высунешь свою харю наружу!
Я не заставил себя долго упрашивать и, нагнувшись, спустился вниз. Между столом и нарами оставалось слишком мало места, чтобы я мог свободно разойтись с блондинкой, поспешившей занять место на палубе. Она выгнулась изо всех сил, но все равно коснулась меня. Я нарочно выпятил живот. Блондинка застряла между столом и мною, как в вагоне метро в час пик. Мгновение мы стояли в тесном единении. Если бы не Тимка со своей пушкой, я бы, клянусь всеми морскими богами, обнял ее. Кажется, она почувствовала это, толкнула меня обеими руками в грудь и выскочила на палубу. Мгновением позже я понял, что за шутки подобного рода всегда приходится расплачиваться. Перед моими глазами мелькнул кулак Тимуни с рукоятью, и сильный удар в скулу опрокинул меня на нары. Я успел бы увернуться, но не стал этого делать лишь по той причине, что интуитивно почувствовал неукротимое желание длинноволосого прострелить мне голову, и он непременно сделал бы это, если не погасил свою ярость точным попаданием в мой фейс.
Моторка прожужжала где-то рядом. Я увидел, как Тимуня и блондинка скованными движениями махали находящимся там пассажирам. Всего мгновение никто не смотрел в мою сторону, и я успел дотянуться до лежащего на нарах полиэтиленового пакета, раскрыть его, порыться среди вещей и вытащить то, что могло иметь смысл в этой ситуации. Мятый паспорт с потертыми углами я незаметно сунул под матрац нар. В это время с моторки что-то прокричали насчет чайников, и смысл этого термина стал мне понятен позже, когда Тима снова заглянул в каюту и закричал:
– Ты что, придурок, наделал?! Куда нас несет?
Я вмиг забыл про паспорт и Тимкин пистолет и рванул к выходу, отталкивая пирата. Незакрепленный гик косой ходил над крышей каюты, яхту раскачивало и стремительно несло на прибрежные камни. Я, конечно, не мастер-яхтсмен, но мне хватило нескольких секунд на то, чтобы перекинуть шкоты на правый борт, зафиксировать гик и отвести "Арго" от скал.
Обе дамочки крепко держались за руки, их мордашки исказились от испуга. Тимуня тоже не мог похвастать выдержкой и бормотал ругательства, словно молитву. Тут уж я дал волю своим эмоциям.
– Вот что, Флинт, – зло сказал я, – хватит меня пугать. В крабов будешь тыкать своим стволом. Говори нормально, чего ты хочешь, или веди яхту сам.
– Курс на теплоход, – повторил Тима после недолгой паузы, но уже спокойным голосом. – И больше не вякай, иначе я в самом деле прострелю тебе голову.
– Вы засветились, ребята, – сказал я наобум, проверяя реакцию Тимки. – Водитель моторки – мой друг. Если со мной что-то случится, вас найдут.
Реакция Тимки оказалась непредсказуемой и чрезмерно бурной. Признаться, я не был готов к такому развитию событий. Он схватил меня за горло, сдавил так, что у меня потемнело в глазах, приставил к виску ствол и сказал в самое ухо:
– Вот что, морской волк, я отучу тебя шутки с нами шутить. Эту моторку дают на прокат, и сегодня мы уже на ней плавали без всякого водителя.
Сволочь, он ударил меня по той же скуле, по какой уже бил. Кажется, он всерьез взялся за меня, и боль была столь ощутимой, что я на некоторое время замолчал, усердно выравнивая яхту по курсу "на теплоход".
Некоторое время мы плыли молча. Девочки спустились в каюту и расположились на дальних нарах. Тимка снова уселся на крышу каюты лицом ко мне и некоторое время буравил меня черными зрачками. Потом повернулся и попытался разглядеть что-то по курсу, но мешали "бермудка" и кливер. Пришлось ему встать, но прежде чем отойти на бак, он махнул пистолетом и приказал: