Касьянов год - стр. 22

Лыков прочитал расписку и развел руками:

– И он еще писал кляузы? Ведь это же взятка!

– Конечно, – согласился надзиратель. – И заметьте вот что: банк другой, не тот, в котором служил покойный.

– Действительно, он числился в Киевском частном коммерческом, а тут какое-то кредитное общество. Что вы о нем скажете, Спиридон Федорович?

– Это второй из здешних банков, который широко ссужает жилищное строительство. А председатель правления там Шлейфер.

– Как? Тот самый? – удивился надворный советник. – Который с Мерингом состоит в одной лавочке?

– Тот самый, – усмехнулся татарин. – У вас в таких случаях говорят: рука руку моет.

– М-да… В письме министру внутренних дел Афонасопуло обвиняет Шлейфера в сговоре с Мерингом. А сам при этом берет деньги с клиентов за то, что завышает стоимость залога. Ведь две сотни ему дали именно за это.

– Конечно. В расписке прямо сказано: если ссуда будет маленькой, не такой, какую хочет Кутик, то деньги возвращаются.

– Вот только почему она оказалась у оценщика? – усомнился питерец. – Логичнее было бы найти ее у займодавца.

– Да просто написали в двух экземплярах, – предположил киевлянин. – Этот достался покойнику.

Лыков подумал и спросил о другом:

– Можно ли верить доносу такого человека?

Асланов пожал плечами:

– А это уж вам решать, Алексей Николаевич. По мне, так все они жулики, кто занимается жилищным строительством.

– Давайте разделимся, – принял решение Лыков. – Вы продолжайте дознание по факту смерти оценщика. Теперь ясно, что она была насильственной. Потормошите агентуру: чьих рук дело? А я пойду в банки, в оба. Там где-то другой конец, я потяну за него.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие Алексей Николаевич!

Прежде чем идти в кредитные учреждения, Лыков попросил полицмейстера о консультации. Цихоцкий свел сыщика с господином Подгайным, заведующим строительным отделением городской управы.

– Михаил Онуфриевич, – обратился к нему питерец. – Введите меня в курс дела. Говорят, здесь развиты махинации с оценкой заложенного имущества. Все в банках покупается, можно халупу заложить, как дворец, если дать взятку оценщику.

– Не верьте, – отмахнулся тот. – Болтовня это, досужие разговоры. Наша управа давно навела в городском имуществе порядок.

– Неужто?

– Именно так, и зря изволите иронизировать, – обиделся Подгайный. – Главная статья дохода городского бюджета – оценочный сбор с недвижимых имуществ. У нас все строго! Городская недвижимость ежегодно переоценивается. Существует тридцать шесть видов жилья. У каждого своя величина налога, в зависимости от месторасположения, сохранности и доходности. Вот такие простыни составляем! До пятнадцатого апреля каждый владелец должен сдать в управу специальную ведомость. Там все, вплоть до списков жильцов с размером квартирной платы. Стоимость имущества определяют присяжные ценовщики, работающие от управы. Как же вы тогда переоцените его для банка? Тот сам ничего и делать не станет, а попросит нашу ведомость. Мы охотно сотрудничаем с кредитными комитетами.

– Но как же махинации?

– Я же говорю: досужая болтовня. Только тот, кто не знает городских порядков, может сочинять такую глупость.

– Странно. Хорошо, пойдем дальше. Говорят, жилищным строительством в Киеве заправляют евреи и все построено на гешефтах.