Каста - стр. 4
От выпитого вина, король с трудом соображал, о чем говорит ворожея, разум туманило, и Регоргу больше всего хотелось спать. В голове билась лишь одна мысль "сказки, сказки…".
– Ладно, старая, зови своих фокусников. Враги моего соседа, мои друзья. Маги, так маги. Сегодня выбирать не приходится, других союзников нет. Зови, хоть развлечемся перед смертью. – Регорг устало грохнул кубком об деревянную столешницу. "Проще согласится, чем отвязаться от старой пиявки". – Если помогут, озолочу.
Старуха замахала рукой, отбивая поклоны.
– О цене будешь договариваться с Кастой, ваше величество. – Название магов, старуха выделила голосом.
И только, когда ворожея, ковыляя на одну ногу, ушла, скрипнув дверью, Регорг вдруг сообразил. "Никто не мог прийти в его замок", даже по приглашению, кого-то из знати. Опасаясь убийц подосланных Дионом, Регорг объявил осадное положение. У каждого входа, и окна на первом этаже, преданные гвардейцы. Несколько часов назад, король лично проверял посты.
– Стража! – громко крикнул Регорг, стремительно выхватив стилет, от злости свело зубы, и когда сотник прибежал, на его зов, грозно спросил, брызжа слюнной. – Кто посмел пустить старую ведьму?
Сотник, выпучив глазные яблоки, завертел головой, не понимая о ком речь.
– Так не было никого, ваше величество. – Опытный воин, растерялся, нервничая дул на ус, и шарил глазами по залу. – Стража никуда не отлучалась, да и я на посту. Стоим, бдим. Жжём факелы. Считай после распорядителя с поварами, никто в малый зал и не входил.
Удивленный Регорг, ничего не понимая, сам оглядел зал. Сотник, повторяя за ним, еще раз обежал взглядом каждый угол, пристально вглядываясь в тени. Никого.
Регорг сердцем чувствовал, преданный воин не обманет своего сюзерена и махнул стражнику.
– Иди. Видимо я уснул и мне привиделось. – Пробурчал король и посмотрел на пустой кубок. Сотник кивнул, и быстро вышел, тихо притворив, скрипнувшую дверь.
– Пора идти в опочивальню. – Вслух подумал Регорг.
Откинулся на резную спинку трона и почти сразу уснул. В последнее время, король все чаще засыпает сидя у камина, сжимая рукоять стилета.
***
Несколько столетий назад.
Трое существ, одетые в длинные, до пят, посеревшие от пыли, белые мантии с накидками, спасающими от знойного солнца, идут по укатанной дороге, в сторону южного города, чьи цветные башни показались на горизонте.
Полуденное солнце нещадно прожигало легкую ткань, и только густые ветви разросшихся вдоль тракта деревьев, спасали путников от безжалостного зноя, в это время года.
Вышитые серебреными нитями подолы мантий, испачканы в засохшей грязи, налипшей за время пути. Когда-то крепкие сандалии из кожи яка, истерлись от многодневного перехода.
Серебреные пластины, скрывающие лица, запылились, но по-прежнему отблескивали в солнечных лучах, пуская по дороге "зайчиков". Слепя встречающихся путников или мутно отражая его собственное лицо.
Именно отражение, чаще всего пугало сильнее, чем неизвестность, скрытая пластиной, за которой непонятно кто находится.
Однако скрытое лицо и вовсе могло вогнать в ужас, стоило путникам убрать серебреную пластину. Сморщенная, серая кожа, напоминала сильно мятую ткань, с черными прожилками вен. Срезанный нос, от которого остались два узких отверстия. Ушные раковины, два обгорелых отростка, с торчащими на заостренных кончиках, волосками. И белесые, словно облака, бездушные глаза.