Кассандра - стр. 41
С прибытия на Тиберон прошло уже несколько дней, а подходящей работы Сит найти так и не смог. С каждым разом, когда ему с заученным сочувствием отказывали, отчаяние вспыхивало с новой силой, но тут же затухало, постепенно притупляясь, пока не превратилось в гнетущее безразличие, а затем и вовсе в нежелание что-то менять.
Сквозь сонное марево до Сита донеслись голоса. Открыв глаза, он заставил себя сесть. Вернулось несколько жильцов, которые о чем-то громко переговаривались друг с другом. Еще не до конца проснувшись, он поднялся и подошел к умывальнику. Вода была на учете, и Сит старался не расходовать больше, чем нужно. Здесь вообще все было на учете, впрочем, как и на Галилее, где это меньше бросалось в глаза, покуда была работа и неплохой доход. С комнатой тоже все складывалось скверно. Через неделю нужно было ее освобождать, так как денег на продление аренды не было.
Смочив веки, Сит застыл с закрытыми глазами посреди помещения, пытаясь настроиться на предстоящий день. Хотя какой там день? Скоро вечер уже. Время суток для него, в общем-то, не имело сейчас решающего значения. Следить за часами приходилось лишь перед очередной встречей с потенциальным работодателем, коих оказалось меньше, чем пальцев на руке, так что Сит нередко находился вне времени, позволяя себе бесцельное и бессмысленное существование, отчаянно понимая, что скоро все закончится.
Поначалу он с энтузиазмом воспринял бодрые уверения соседа Штефана, что проблему с работой можно решить за несколько дней, которые пролетали, унося последнюю надежду, а потом Штефан сделал сконфуженный вид и развел руками. Гудвер замечал, что у того у самого в мастерской какие-то неприятности, и однажды услышал историю о том, как Штефану удается удерживаться на работе лишь благодаря взяткам мастеру, аппетиты которого в последнее время росли в геометрической прогрессии.
– Поищи другую работу! – посочувствовал Сит.
– Думаешь, это просто?
Сит был готов испепелить приятеля взглядом. Его бездумная непосредственность порой выводила Гудвера из себя. Он справился с эмоциями и отвернулся.
– Спасибо, что напомнил, – пробормотал он, – я это знаю не хуже тебя.
Штефан, казалось, смутился, но ненадолго. Вскоре он с сосредоточенным выражением лица убрался в свою комнату и не показывался пару дней.
Сит не был уверен в том, что там, на Галилее он стал бы общаться с таким как Штефан. Как ни старался, не смог он до конца принять эту навязчивую веселость на фоне серых, монотонных дней, превратившихся в непрерывный поиск средств к существованию. Но здесь, где Гудвер воспринимался не более чем назойливым насекомым, пытающимся выжить, дружба со Штефаном выглядела иначе. Их общение в основном представляло театральную постановку со Штефаном в главной и единственной роли. Парень к месту и не к месту выдавал истории из своей или чьей-то еще жизни, мастерски изображая персонажей и описывая события. Это отвлекало Сита, скрашивало вечера, он даже подыгрывал Штефану, стараясь вжиться в роль того или иного героя.
Иногда тот пропадал на день или два, возвращаясь каким-то изможденным, но на вопросы предпочитал отвечать уклончиво. В последнее время во взгляде Штефана проскальзывало что-то обреченное, и это настораживало Гудвера, но тот по-прежнему молчал, позволяя себе лишь редкие односложные ответы. В конце концов, Сит отстал от товарища с расспросами, демонстрируя полное безразличие. Гудвер был терпелив. Ничего! Придет время! Сам расскажет!