Кассандра - стр. 2

Был богат, имел несколько жен в разных уголках вселенной и кучу детей. Однако что-то пошло не так, и после банкротства Габриэлян потерял почти все. Ударившись в бега от кредиторов, он купил должность на одном из грузовых судов за двадцать тысяч галато4 и улетел на полгода в рейс. Видимо там Габриэляну не понравилось, да и деньги еще остались, только вскоре его представили экипажу «Прометея», да еще и в высокой должности.

– Хватит истерики! – капитан Роббинс оглядел всех сидящих за овальным столом. – Потом будем разбираться, кто виноват. У кого есть предложения?

Он остановил взор на Мельене, опустившем глаза в стол. Сван виновато изредка поднимал их в поисках поддержки, однако натыкался на холодные лица членов экипажа.

– Господа! – нерешительно начал он, – Я рассчитывал курс сотни раз, и… никогда не ошибался. Я не понимаю, что произошло…

– Может быть, еще раз проверить? – Перебил его Кулагин, возглавлявший группу по вооружению. Он был почти ровесником Игнатова и, видимо, до конца еще не осознавал всю скверность создавшегося положения.

– Я проверял трижды, – буркнул Мельен.

– Где мы сейчас? – спросил капитан.

– Где-то здесь, – Мельен ткнул пальцем в карту звездного неба, – точных координат не знаю. Этот участок не изучен.

– Мы можем ускорить торможение и вернуться по своей траектории?

Все с надеждой уставились на навигатора. Однако Мельен помотал головой. После некоторого замешательства он сказал.

– Для обратного ускорения не хватит топлива.

– Ирония судьбы! – Вздохнул капитан. – Это с пятьюстами тоннами берония5 на борту.

– Жаль, что у нас нет лучевой установки6. – Игнатов понял, что ляпнул глупость.

– Это получается, что мы летим со скоростью в два раза больше световой, черт знает, куда?

Все посмотрели на первого помощника капитана тридцатилетнего худощавого Константина Реуса. Он летел на «Прометее» во второй раз, всегда держался особняком, был немногословен, и, пожалуй, никто из знавших его членов команды, не мог сказать, что видел, как тот нервничает, злится или грубит. Всегда предельно учтив и спокоен.

Роман и не знал, с какого времени появилось правило полетов – на борту всегда должен быть человек Совета Семнадцати.7 Реус и был таким человеком. Электронное досье на него хранилось в архиве капитана только на время полета, однако и тот мог его открыть лишь по согласованию с представителем Совета и в его присутствии в экстренных случаях. Какие это случаи, нигде не оговаривалось. Все знали лишь одно – у Реуса первый уровень допуска, а это означает, что главный здесь скорее он, чем капитан.

– Мы уже, черт знает, где, – капитан тяжело поднялся с кресла, – господин Реус, если сможете, свяжитесь с Галилеей. Может, они по импульсу определят наше местоположение.

Роббинс еще раз окинул уставшим взглядом подчиненных, ощутив их почти осязаемый страх.

– Всем по местам! Идемте за мной, – кивнул он Мельену. Тот с готовностью вскочил и, согнувшись, захромал вслед за капитаном.

Пожалуй, на борту не было человека, с которым Том Роббинс прослужил дольше, чем с Мельеном. Так случилось, что тот был рядом в трудные для капитана времена, когда он потерял семью после катастрофы пассажирского звездолета, на котором жена и сын летели к ее родителям на S-27.8 Роббинс был в рейсе, когда узнал о случившемся, и едва не погубил свою карьеру. Мельен вытащил его из депрессии с помощью каких-то гипнотических примочек, которые освоил еще в юности. С той поры капитан доверял ему практически во всем.