Каска вместо подушки. Воспоминания морского пехотинца США о войне на Тихом океане - стр. 31
Когда часовой потребовал пароль у санитара, который, справив нужду, возвращался обратно, тот от страха слегка переврал слово «Лилипутия» и был убит. Несчастный малый встретился с вечностью из-за нескольких переставленных согласных.
Никогда не забуду лица хоронивших его друзей. В предрассветной тишине звуки, издаваемые их лопатами, напоминали мышиную возню.
Рассвет еще не наступил. Лейтенант Плющ попросил у командира роты разрешения курить.
– Я не знаю, достаточно ли рассвело, – ответил капитан. – Отойдите вон туда за дерево и зажгите спичку, а я посмотрю.
Лейтенант так и сделал. Когда он зажег спичку, мы смогли без труда разглядеть маленький огонек.
– Ну что, капитан?
– Нет. – Капитан покачал головой. – Еще слишком темно.
Я взглянул на капитана. На его лице отчетливо читалось беспокойство. Я был крайне удивлен. Передо мной был вовсе не отважный воин, ветеран сотни сражений, передо мной был обычный гражданский человек, как я сам. И этот человек вряд ли был более уверен, чем торопыга часовой, поспешивший нажать на спуск и застреливший санитара. Капитан был намного старше меня, но лежавшая на его плечах ответственность и неведомый лик предстоящей войны, несомненно, страшили его.
Он думал, что крошечные огоньки горящих спичек могут выдать наше местонахождение противнику, словно мы собирались всю ночь жечь костры. А еще через минуту стало совсем светло, все закурили, и капитан тоже.
Мы шли весь день. Грасси-Нолл все еще оставался где-то впереди. Японцы тоже. Мы медленно взбирались по склонам холмов – осторожно, двигаясь боком, словно сухопутные крабы или лыжники, после чего бодро скатывались по противоположным склонам. Пулеметчики уже устали ругаться, проклиная тяжеленные и неудобные треноги, так и норовившие ударить по голове. Местность на Гуадалканале, по нашим наблюдениям, состояла преимущественно из стали, на которой коварные демоны джунглей расстелили тонкий слой предательского ила. Мы, казалось уже навсегда, сбили ноги, пытаясь устоять на этих нехоженых холмистых тропах, руки сами по себе сжимались, словно хватаясь за воздух. Наше продвижение вперед с регулярностью, достойной лучшего применения, сопровождалось характерными специфическими звуками, повествующими о том, что поскользнулся и грохнулся оземь очередной пулеметчик с полным снаряжением.
Мы наступали на противника с ловкостью неумелых циркачей. Появись во влажных сумеречных джунглях враг, он расправился бы с нами без особого труда. Японцы разделались бы с нами так же легко, как наши славные предки со своими врагами.
Противника мы не видели. Тот день был скучным и не запомнился ничем. У меня нет повода вспоминать его ни с радостью, ни с сожалением.
А ночь я не забуду никогда.
Я проснулся около полуночи и увидел небо в огне. Именно так я в детстве представлял приход Судного дня. Все вокруг было залито красным светом, словно испускаемым глазами сатаны. Представьте себе бесчисленное множество красных огней светофоров, просвечивающих сквозь пелену дождя, и вы поймете, каким я увидел мир, когда проснулся.
Свет лился от осветительных бомб противника. Они висели над крышей джунглей, слегка покачиваясь на парашютах, разбрасывая вокруг красноватый свет. Над ними, невидимые в вышине, гудели моторы. Позже мы узнали, что это были самолеты японской морской авиации. Мы думали, что они охотятся за нами.