Каштак - стр. 17
– Ну что, мальчиши-кибальчиши, как я вам в свои сорок три?
Она положила одну руку на бедро и по-модельному выгнула спину. Грудь ее смешно подпрыгнула.
– Супер, – сказал Паша. – И как тебя Филя осмелился сюда привести…
Милка перестала улыбаться. Сеня ткнул Пашу в бок.
– Филипп был человеком широких взглядов, – сказала Людмила, прибирая распустившиеся волосы. – Он все спланировал заранее, даже полотенце прихватил. Но вы не поняли главного…
Парни замерли. Еще один «момент истины»?
– Я не смогла, ребята. Посмеялась, конечно, оценила оригинальность, но раздеваться прилюдно не стала. Постояла вон там в сторонке, покурила, и мы ушли.
Пашу осенило.
– Так ты поэтому нас сюда привела?
– Да. Давно хотела это сделать, как бы в память о нем совершить эту психологическую растяжку. Но все никак не решалась. Вы же всегда считали меня легкомысленной, а я вот, видите… такая…
– Ты бы лучше оделась, – сказал Сеня, протягивая ей блузку и глядя при этом в сторону. Нижнее белье он подать не решился, хотя с него и надо было начинать. – Простудишься, действительно.
– Нормально всё. По дороге где-нибудь горячего чая возьмем.
Милка быстро оделась, закинула на плечо сумочку, оглядела ребят спокойно и буднично, будто ничего экстраординарного не произошло. Все молчали. Вася высматривал что-то в песке, Паша пытался прикурить от чахлой зажигалки новую сигарету. А Семен думал…
Ему помыслилось, что именно в этот момент между ними всеми промелькнуло что-то особенное. Раньше казалось, что их дружба уже не может стать крепче, потому что крепче было некуда. Но неожиданное обнажение Людмилы и ее упоение телесной свободой, стократно усиленное присутствием ребят, внесло в отношения четверки нечто новое.
– Как ты, Мил? – нарушил он общее молчание. – Полегче?
– Норм, освежилась. Вы-то чего притихли, орлы? Смутила вас?
– Не без этого, – молвил Паша. – Теперь, глядя на тебя, мы неизменно будем представлять твою стрижку ромбиком. Этот образ с нами навечно.
– Ничего, переживёте, – хихикнула Милка. – Я же знаю, какой у тебя член, и с ума пока не сошла.
– Что?! Когда ты его видела?!
– Меньше пить надо! Вспоминай сам.
– Так, ребята, может, мы закончим эти диалоги о прекрасном? – вмешался Сеня.
– Нет, почему! – возразил Василий. – Дело ведь не в том, что мы увидели Милку голой. Как ты там говорил про лошадь, Паш? Забраться на нее снова? Наверняка у каждого найдется такая брыкливая скотина, а?
– Я свою оседлала. И счастлива… Решайте, кто будет следующим. Только вы уж меня не повторяйте, давайте как-нибудь по-другому.
Парни переглянулись. В воздухе пахнуло «духом авантюризма». Паша выбросил сигарету, не докурив.
– Может, обсудим это за чашкой чая или кофе? – предложил он. – Оформим идею, так сказать. Да и жрать охота.
Никто не возражал.
Через минуту компания уже направлялась по прибрежной тропе назад к плотине.
7. Яблони
Так и порешили: друзья будут по очереди пытаться оседлать своего строптивого скакуна. Разумеется, «при поддержке трибун». Дата – первая суббота октября – выпала случайно. Поначалу хотели разобраться со всем табуном сразу после перфоманса Милки, но Семен сослался на загруженность в университете, Вася намекнул на грядущие важные заказы от генералов идеологического фронта, а неприкаянный Паша просто отмахнулся – мол, я как-нибудь потом, когда вспомню что-то очень уж душераздирающее.