Карусели дьявола - стр. 16
– Аня, девочка моя! Хорошая моя! Наконец-то!
Она почувствовала лёгкое прикосновение к своим волосам. Почувствовала прохладную уличную свежесть, запах дорогого одеколона и аромат дорогого табака.
– Кто вы?! Вы – не Хасан! Но я вас кажется знаю…
– Аня,– к ее волосам снова прикоснулись.– Верь мне. Просто верь. Остальное поймешь позже.
– Но я знаю вас. Знаю. Что вам от меня нужно? Что?!– Ее голос снова дрогнул.
– Все будет хорошо, девочка моя. Теперь все будет хорошо.
– Снимите с меня повязку, снимите наручники,– попросила она.
– Хорошо,– после короткой паузы ответил похититель.– Повязку я уберу. Пока только повязку.
Аня снова почувствовала прикосновение его рук, глубоко вздохнула и открыла глаза. Но ее ждало разочарование, в комнате царила темнота. При всем желании она не могла различить сидевшего рядом с ней человека.
– Девочка моя, я так ждал этого часа,– он погладил ее по щеке.– Больше с тобой не случится ничего плохого.
– Да что же вам от меня нужно?!– Пленница внезапно выгнулась колесом и забилась всем телом. Только сейчас она поняла, что ноги у нее тоже скованы.
– Нет-нет! Прекрати! Прекрати сейчас же!– Услышала она и вновь почувствовала на своем лице его твердые пальцы. Он снова надел на нее повязку.
– Будь ты проклят!– Простонала она.– Будь ты проклят…– И в тот же миг она поняла, почему узнает этот красивый бархатный голос.– Кирилл Андреевич, это вы?!
– Да, Аня, это я,– отозвался похититель.
Услышав это, Аня оцепенела от животного ужаса, от невозможности происходящего с нею здесь и сейчас, и всего что говорил ей об Иванове Хасан.
– Аня, у нас есть только два пути. Или ты успокоишься. Или я вколю тебе наркотик. Для твоего же блага, чтобы ты не навредила себе.
– Хорошо, Кирилл Андреевич,– пленница сглотнула комок, застрявший в горле.– Я успокоюсь, я уже успокоилась.
– Хорошо, дочка,– Иванов снова погладил ее по щеке.– Хорошо. Отдыхай. Я оставлю тебя ненадолго. И еще одно, Аня. Называй меня папой…
Он аккуратно притворил за собой дверь и улыбнулся.
– Господи,– прошептал беззвучно.– Спасибо тебе, Господи!
Он вышел на крыльцо и полной грудью вдохнул сырой холодный воздух. Времени было далеко за полночь. Луна запуталась в плотных облаках, и от того ночная тьма казалась густой и осязаемой. Она царила повсюду, это был ее час. И у мужчины на крыльце ото всего этого, от пережитого только что разговора и от невыразимого никакими словами чувства любви и нежности плавилось сердце. Он снова чувствовал уже забытые приливы любви к самой последней божьей твари.
– Боже-боже,– нашептывал он все также беззвучно.– Это и есть чудо твое… Это и есть жизнь.
Для него это были не пустые слова.
Он вернулся в дом. В гостиной за лакированным столом темного дерева сидела Ирина Храмцова. Перелистывала альбом с репродукциями полотен старых мастеров. Когда Иванов появился в комнате, отложила его в сторону.
– Теперь ты доволен?– Спросила она.
Иванов подошел к ней, встал на колени и поцеловал руку.
– Спасибо! Счастье мое не передать словами.
– Любовь моя!– Она соскользнула со стула на пол и тоже встала на колени.– Я люблю тебя! Нет ничего, что бы я для тебя не сделала.
А в это время их пленница плакала в непроницаемой тьме глухой комнаты.
Спустя час Иванову позвонил Шпарак.
– Кирилл Андреевич,– задыхаясь от страха, выпалил он.– Хасан все знает! Он знает все!!!