Карусели дьявола - стр. 13
– Не понял?
– Ты статус Иванова знаешь. Он – художественный руководитель авторской программы. Сам выбирает темы, контент и помощников. В вашем «Часе активного досуга» он больше не нуждается.
– То есть?
– То есть, он закрыл ваш «Час»! Ты бы уже навел с ним мосты. У Кирилла есть чему поучиться,– он выдержал картинную паузу, но реплики собеседника так и не дождался.– Шпарак с Храмцовой уже влились в его команду. И ты не теряй времени… Хотя, есть еще один вариант: отдохни два-три дня, что-то ты неважно выглядишь, а после приступай к обязанностям моего помощника. Это не самая плохая работа. Как знать, может дорастешь до полноценного руководителя. Не вечный же я!
– Что же сегодня день такой поганый,– пробормотал Хасан.
– Ты порешай-подумай. На поклон к Иванову ты не пойдешь. Я тебя знаю. А предложение мое – щедрое. Три дня даю. Свободен!
– Я подумаю,– кивнул Хасан.– Обязательно подумаю.
– И я тебя прошу, не устраивай скандалы. Держи себя в руках. Я понимаю, у тебя и без того проблем хватает. Просто это не твой год, сынок,– он пожал Хасану на прощание руку. Ладонь у него была крестьянская – широкая как лопата.– Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Может, все это к лучшему, парень.
– Может быть… Ладно, увидимся.
В этот момент солнечные лучи вновь порвали завесу снеговых туч, висевших над городом. Солнце полыхнуло подобно молнии, и где-то в поднебесье раскатился далекий гром. Хасан на мгновение закрыл глаза, словно увидел все это ясно как на ладони. Словно постиг в этот миг всю хрупкость человеческого мира.
Собеседник смотрел на него так, словно давно уже познал все это.
– Сволочь ты!– Хасан навис над Шпараком, как нависла снежная туча над городскими высотками.
– А ты полегче все-таки! Тебе же все равно было. И я тебе говорил. Кажется… И не раз говорил! Но ты же плевал на всех. А вот Кириллу не плевать… Так что угомонись. Сегодня у нас последняя гастроль! С Кириллом я договорился! Уйдем под звуки фанфар!
– Пошел ты со своими фанфарами!– Хасан едва сдержался, чтобы не влепить Шпараку по сытой самодовольной харе.– Да пошли вы все!
– Вали-ка ты сам к такой-то матери!– Шпарак проводил его взглядом, оправил помятую одежду и улыбнулся почти блаженно.– Недолго музыка играла,– шептал он, разглядывая свои белые, пухлые руки.– Недолго…
А Хасан выскочил на улицу. Резко выдохнул, почти выплюнул из груди воздух пропитанный ложью и предательством. И стремительно зашагал прочь. В этот момент в нем боролись два беса: один манил со дна бутылки, а второй просто кривлялся и гримасничал.
– Суки продажные!– бормотал он под нос, поминая напарников недобрым словом.
Время перевалило за полдень. Навстречу ему нескончаемым потоком шли пешеходы. Но в этот момент все они и пожилые, и юные были для него на одно лицо, словно весь мир превратился в пристанище Шпараков.
Хасан резко остановился возле остановочного комплекса. С зеркальной стены смотрел на него помятый, невыспавшийся субъект с лицом, заросшим недельной щетиной. Это был он. Хасан несколько мгновений смотрел на свое отражение, потом зашел в торговый комплекс и бросил продавцу:
– Банку пива, крепкого, любого! Лучше две! И пачку сигарет покрепче!
Он расплатился и тут же приложился к банке. Пил жадно, захлебываясь, в пять глотков осушив ее.