Карусель для двоих, или Рыжая-не-бесстыжая - стр. 10
– Что мы сделали?
– Встряли. Стоим в пробке уже двадцать минут. В довольно удивительной. Странной. При моей памяти впервые именно здесь и такая огромная. Мы не двигаемся вообще. Вы, Лиля, посидите, а я пойду посмотрю, что там. Да других водителей поспрашиваю.
– А я и не заметила. Андрей Сергеевич, Андрей, подожди… подождите!
– Всё нормально, Лиля. Не переживайте. Я сейчас вернусь.
Андрей Сергеевич вернулся в машину минут через пятнадцать-двадцать, Лилька уже извелась вся: ну что же там случилось?
– Расклад такой, Лиля. Встретились две фуры. Одна в овраг ушла, от удара, вторую на дороге развернуло, да ещё легла на бок. И поперёк. Все полосы загородила. Проезда нет, ни туда, ни обратно. Неясно когда возобновится движение. Через час: кран уже вызвали и службы все здесь, или через три-четыре. К счастью, обошлось без смертельных жертв.
– Ох… как хорошо. В смысле, что без жертв обошлось. Что же делать? – не то, чтобы Лиля встревожилась, или досада её взяла из-за непредвиденной задержки. Просто не хотелось лишний раз торчать в летний зной в автомобиле, когда в полях подсолнушки желтеют, в небе облака сбились в кучку, как тополиный пух, упавший в какой-нибудь пруд, и плыли, плыли навстречу солнцу.
– Вариантов вижу два: присоединиться к оптимистам и продолжать стоять; либо вступить в лихие ряды партизан-обочечников, которые, вон, видишь, мчат до первой просёлочной тропинки, возвращаются назад и уходят в объезд. Потеря времени – те же три-четыре часа. Но…
– Но лучше медленно ехать, чем быстро стоять! – продолжила Лилька. – Согласна вступить в лихие ряды. Во мне проснулся дух авантюризма двоюродного деда-кавалериста.
– Принято. Мне нравится ход ваших мыслей, МарьИванна.
– Что?
– Анекдот. Проехали. И поехали, Лилия свет Сергеевна. Мне нравится дух твоего деда. Лишь бы обочина пробкой не заразилась. Не хватало ещё в пылюке застрять.
– А что за анекдот, Андрей Сергеевич?
– Э…ммм… ну… в общем… рано тебе ещё такой рассказывать, – усмехнулся Петров, но почему-то заёрзал на сиденье, как будто бы смутился. Кирпичный румянец лёг на плиты его скул, проступил неровно, а сам Андрей Сергеевич своей нервозностью напомнил Лильке её нашкодившего кота.
Лиля не выдержала, прыснула сначала в кулачок, а потом расхохоталась в голос: анекдот она знала, и даже несколько его вариаций, чай, не кисейная барышня. Но вот ведь – будто бес в ребро пихнул – вздумалось подразнить человека да посмотреть на его реакцию.
– Да ты смеёшься надо мной, ах ты ж, Рыжик! Лисий нос!
– Не думала даже!
– Так я и поверил. Ну, Лиля, держи теперь ушки на макушке. Отольются лисице крошки колобка!
– Ой-ой. Я вся боюсь, мурашками покрылась. А где мы едем, Андрей Сергеевич?
– Если не ошибаюсь, зарулили в Лискинский район.
– Лискинский? Лискинский-Алискинский. Чудеса!
– Точно! Привёз лису Лилию под Лиски. Или к лискам. Эх, не спешили бы в Москву, показал бы тебе одно место. Дивное-предивное. Светлое. Так и называется: Дивногорье.
– А кто сказал, что мы спешим?
– А разве нет?
– Нет. И да. Просто… просто не факт, что по приезду я тут же побегу к Максу. Скорее всего, я ещё день буду бродить-гулять по Москве, с мыслями собираться, чувства в порядок приводить. Так какая разница, где я буду наводить уборку в своей голове? На Арбате или в этом, как его, Дивноморье.