Карманный волшебник - стр. 30
Чтобы случайно не испепелить его взглядом, я быстро повернулся и опять шагнул за дверь. Чем меньше подробностей, тем лучше. Пусть думают, что Гена забыл оставить кое-какие поручения и перезвонил.
– Да, – шепнул я в трубку.
– Слава, у меня реальные проблемы, – раздалось из динамика. – Я слышу странные голоса. То ли сошёл с ума, то ли околдовали. Доктора, как всегда, ничего не знают, упёртые бараны. Можешь порулить за меня сегодня?
– У нас же важный заказ, – не на шутку вспылил я, словно не был виноват в происходящем. – Такие на дороге не валяются. Считай, от самого правительства.
– Я знаю, знаю, – ответил шеф. Судя по шуму на фоне, он всё-таки ехал домой. – Вот и хорошо, что ты вышел сегодня. Я бы никому другому не доверил себя подменить.
– Это мне, конечно, льстит, – с лёгкой улыбкой сказал я. – Но лучше приезжай. Я знаю, что с тобой происходит.
Решение пришло как гром среди ясного неба. Расскажу всё как есть. Зачем мучить человека.
– Если даже врачи не знают, то как ты можешь знать? – спросил Гена после небольшой паузы.
– Потому что я виноват, – честно признался я и сбросил вызов.
– Ну и зачем это благородство? – поинтересовался человечек в голове. – Чего ты этим добьёшься, не думал?
– Справедливости, – коротко ответил я и пошёл обратно к ребятам.
На проверку Гена оказался гораздо более устойчивым к влиянию големов, и Сигал до сих пор не мог наладить с ним связь. Если бы он сейчас продемонстрировал всё, на что способен, сломал бы моего босса на раз. Когда тебе не дают совершить героическое самоубийство – это, знаете ли, накладывает отпечаток. Но, услышав правду от меня, Гена точно будет не в восторге и, возможно, применит физическое воздействие, чтобы донести своё недовольство.
Когда я вернулся в конференц-комнату, на доске красовалось уже несколько отборных вариантов. Светофор с восклицательным знаком. Перечёркнутая волшебная палочка (я уже объяснял, почему это смешно). Просто щиток с текстом:” Волшебник, имей совесть!”
– Гена всё-таки будет, – сообщил я, дав понять выражением лица, что ни один из дизайнов не годится.
– Как, он уже выздоровел? – удивилась Лена.
– Волшебство, – отрезал я.
Это всегда решающий аргумент, потому что чистая правда. В нашем мире легко объяснить любую хрень. Проспал на работу? Это жена обиделась и заговорила будильник. Завалил экзамен? Тебя околдовали завистники, не иначе!
– Кстати, как там успехи у Марии? – уточнил Валик.
– Я восхищён, – с сарказмом заметил Камиль. – Такого упорства днём с огнём не сыщешь. Один есть.
Подселив Шарля в голову Валентина Фёдоровича, студентка истфака не на шутку испугалась.
В отличие от своих коллег, новый голем оказался гораздо более настырным. Подавив лобные доли профессора, он завладел сознательными процессами, не испытывая ни малейших угрызений совести. Гольдштейн подёргался у себя в кресле, пока не срослись нейронные связи, а потом как зыркнул на Машу страшными глазами! Шарль не удержался и перекрасил радужку, сделав Валентина Фёдоровича поистине угрожающим. Один глаз красный, другой оранжевый. А потом наоборот. И так по кругу, словно перед тобой сломанная приборная панель космического корабля.
– Ну что, Машенька, пошалим? – с задором Карлсона спросил профессор.
– Эй, полегче, Шарль, – призвал его Камиль. – Не то Валика позову.