Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике - стр. 9

– Да, трус не будет летать здесь в одиночку, – сказал Кранке. – А если б у них отказали двигатели…

Солнце садилось над морем, похожим на кипящую смолу, и еще до того, как оно опустилось за горизонт, его поглотили свинцово-серые облака. Сгустилась тьма, и начали сбываться предсказания «лягушки в кувшине» – так называли корабельного метеоролога. Погода переменилась к худшему – или к лучшему, это с какой стороны посмотреть. На следующий день Кранке до полудня продолжал идти северо-западным курсом, а затем, положившись на данные метеоролога, приказал повернуть корабль прямо на запад в сторону Гренландии, собираясь сделать попытку пройти через пролив под покровом ночи.

Точно по расписанию небо начало заволакиваться тучами. С северо-запада налетал ветер, хлестал дождь, смешанный с градом, а потом из низких серых облаков повалил снег. К вечеру поднялся сильный ветер, и «Шеер» стал раскачиваться на волнах, которые на глазах становились все выше. Над Исландией уже собрался циклон. «Шеер» испытывал сильную бортовую качку, и матросы-новички в страхе уже начали сомневаться, что кто-то способен выжить после подобных страданий. Но более опытные товарищи нашли для них слова поддержки и утешения:

– Это только начало, ребята. Когда сначала дождь, потом ветер, это цветочки. Если наш метеоролог не ошибся, что вряд ли, сегодня к ночи у нас будет настоящий полярный ураган.

– Мы, конечно, не пойдем ни в «ревущие сороковые»,[2] – сказал другой, – ни вокруг мыса Горн, но с вас хватит и этого. Узнаете, почем фунт лиха.

Говоривший был матросом призовой команды, и ему доводилось огибать мыс Горн на паруснике.

– Откуда ты знаешь, что мы туда не пойдем? – сказал третий.

– Спятил ты, что ли? – сказал четвертый. – Как это мы пойдем в Индийский океан в таком виде? Ну уж нет! Нормальное английское море.

«Шеер» уверенно шел сквозь бурное море на скорости 20 узлов. Громадные волны разбивались о его палубу и окатывали с носа до кормы. На верхних палубах было пусто. Обслуживающий персонал находился только у тяжелых пушек и верхних зенитных орудий. Никто не осмеливался подняться на верхнюю палубу, предварительно не обвязавшись веревкой. Вдруг боцман Хеллгерт заметил, что у зенитного орудия по правому борту остались ничем не защищенные снаряды. Он велел матросу обвязаться веревкой и исправить оплошность, но тот ничего не сумел сделать в одиночку. Тогда Хеллгерт воспользовался, как ему показалось, кратковременным затишьем между шквалами и рванулся вперед, чтобы помочь матросу, но в тот же миг на палубу обрушилась большая волна.

Немного позже расчет 10,5-сантиметровой зенитной пушки, расположенной на корме, услыхал чьи-то стоны. Матросы пошли разузнать, в чем дело, и увидели какую-то груду у подножия кормовой орудийной башни. Тогда пара смельчаков, не побоявшихся выйти на палубу, обвязались веревками и нашли раненого моряка в бессознательном состоянии. Это был тот матрос, которого боцман Хеллгерт послал к снарядам. Его осторожно снесли в корабельный лазарет, где врач установил, что оба бедра у него сломаны. Когда к матросу вернулось сознание, он первым делом спросил о боцмане Хеллгерте, который вышел на палубу, чтобы ему помочь. Первый помощник, поспешивший спуститься в лазарет, немедленно приказал искать боцмана. Тем временем раненый продолжал рассказывать: