Карма для очаровательных эгоистов - стр. 15
– Юль, ты иди к себе, – велела я, целуя дочку в макушку. – Причесаться не забудь!
– Ага, хорошо, – она соскочила со стула, и понеслась в свою комнату, на ходу ворча в телефон:
– Ну и что? Я же сказала, что перезвоню! Тебе что, пять минуть не подождать уже?
– Грустная история, – пробормотала я. Ангелина, задумчиво смотревшая в стену, словно очнулась.
– Что? Да, вы правы, Лида, история просто ужасная! – я снова невольно удивилась, как близко к сердцу она все это принимает. – Как бы еще узнать, кто такая эта королева?
– Вы так переживаете из-за этого? – поинтересовалась я.
– Ах, Лида, вы далеко не все знаете! – она передернула полными плечами, осторожно поправила прядку свободной рукой. – Вот вы слышали, например, что месяца три назад в соседнем районе была очень похожая история?
– Вот как? – удивилась я. – Правда? Что, там тоже мальчик из окна выпрыгнул?
– Нет, там мальчик повесился в своей комнате! – воскликнула она громко. Осеклась, прикрыла рот ладошкой, косясь на дверь комнаты дочери. Потом добавила тихо: – Мать его пришла будить утром. А он… висит…
Она потерла лицо, тяжело вздохнула, словно воочию увидела ту страшную картину.
– Но дело-то даже не в этом, – глухо продолжала она. – Дело-то в том, что он оставил предсмертную записку!
– И какую же? – я подалась к ней, на время забыв о маникюре, заинтригованная ее интонацией.
– «Иду к тебе, моя Королева!» – мрачно продекламировала Ангелина, и посмотрела на меня глазами, полными ужаса.
– Ого! Ничего себе!
– Вот именно! – воскликнула она. – Очень похоже, правда?
– Да, это странно, – задумавшись, согласилась я. – Это и в самом деле очень похоже! Да, хорошо бы узнать, неужели это одна и та же «королева»?
– Я в этом больше, чем уверена! – возбужденно воскликнула она. – И, знаете, Лида, я убеждена, что это именно она доводит их до такого!…
Последние слова были произнесены с такой горечью, и даже страхом, что я невольно снова посмотрела на нее. У Ангелины было странное, очень печальное, я бы сказала, скорбное лицо. Я погладила ее по руке, стараясь подбодрить.
– Зачем вы так переживаете? – я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно мягче. – Разве можно так себе нервы трепать? Мальчиков, конечно, очень жалко…
– Лидочка, милая, вы не понимаете! – Ангелина сморщилась от какой-то внутренней то ли боли, то ли тревоги. – Ведь у меня же сын!
– Да, я знаю, Кирилл, – ответила я, слегка обескураженно.
Сына ее я видела пару раз, он заходил за Ангелиной. Нормальный такой парень, скромный, я бы сказала даже – робкий. Когда ждал маму, то отказался даже пройти в квартиру, так и стоял в прихожей, пока я заканчивала свою работу. Он показался мне очень симпатичным. Конечно сейчас, когда ему пятнадцать или шестнадцать, он еще не расцвел, пока еще нескладеныш, но по нему отчетливо было видно, что когда он войдет в силу и заматереет, женщины его точно любить будут. У него были мамины выразительные глаза и слегка пухлые губы, и даже очаровательная родинка под нижней губой, по которой потом будут сохнуть девушки. Вымахал он уже сейчас на полголовы выше матери, и плечи были что надо, так что когда на них мясо нарастет, шикарная будет фигура…
– Ну да, конечно вы его знаете! Так вот, дело в том… – Ангелина совсем разволновалась. Я отложила инструменты и стала внимательно ее слушать, – дело в том, что последнюю неделю мой мальчик ходит сам не свой! Вы же знаете, он у меня всегда был такой тихий, такой воспитанный!