Карфаген - стр. 53
– У-у-у, это плохо, – снова раздался "блямс", и я открыла новое сообщение.
Фото покажешь?
Банальная просьба шефа ещё сильнее разворотила душу. Вот ведь наглец! Я буквально почувствовала, как багровеет каждая клетка кожи. От лба до пяток. А где-то в области сердца словно включился реактивный двигатель.
К счастью, мы с Настей сделали несколько фоток, и я отправила первую же попавшуюся. Без колебаний – сыграл мой природный дар всегда удачно выходить на снимках. И только после мной овладел вопрос, разумно ли было показывать дочь Олегу.
Наверно, не очень. Но фото уже ушло, а он опять не стал тянуть с ответом.
Вы не похожи. И кстати, как я и думал, ты вне работы предпочитаешь джинсы.
Это критично?
В данном случае – нет. Но не забудь, что скоро командировка. А на неё, как на процесс рабочий, распространяются требования дресс-кода.
Его угроза, брошенная не к месту, невольно вызвала у меня улыбку. Я разом расслабилась – пожар в груди поутих, а следом дыхание стало более ровным. Уже без дрожи рука коснулась экрана и напечатала финальное сообщение.
Про Питер помню. Можешь не сомневаться – оденусь так, как посчитаешь нужным.
После чего, вернув телефон на место, я строгим голосом обратилась к Насте.
– Подулась и хватит. Катя сейчас решит, что ты всем сердцем ненавидишь лагерь.
– Не ненавижу, – дочь обречённо всхлипнула. – Просто мечтаю о поездке с вами.
– Зайка, пожалуйста… Мама тоже не рада, что ей придётся обойтись без отпуска. Но… так бывает. У взрослых сложная жизнь, и в ней порой случаются неожиданности.
– Взрослых полно, – пожала плечами Настя, – а неожиданности только у программистов. Так что смотри, – она кивнула подруге. – Ещё есть время поменять профессию.
Мы замолчали. Катя взялась за суп, а я опять подумала об Олеге. Зачем ему фото? Неужто решил проверить, что я действительно отдыхаю с дочерью? И если так, не скрыт ли в этой истории какой-то более глубокий смысл?
Смысл я не нашла, зато невольно задумалась о предстоящей командировке в Питер. На фоне последних душевных переживаний она конкретно смахивала на испытание. А вдруг я не выдержу? Ведь несколько дней подряд с утра до вечера мы будем вместе. Вместе настолько, что кроме рабочих дел там обязательно найдётся место личному. И это "личное" пугало намного больше, чем несложившееся путешествие с дочерью.
– Мама, прости, – заметив моё смятение, с досадой в голосе извинилась Настя. – Ты самая лучшая. Вот только не понимаю, зачем ты выбрала не лучшую из профессий.
– Твой вариант? – тотчас страдания по Хворцеву переместились на задворки разума.
Дочка замялась.
– Мне очень нравится врач. Ну и, наверное, преподаватель в школе.
– А если в ВУЗе?
– В ВУЗе, пожалуй, нет. С твоим характером ты была б занудой.
– Насть, ты серьёзно? – мне сразу стало смешно и одновременно слегка обидно. Я и зануда? Как подобная мысль могла вообще прийти кому-то в голову. Тем более, ей, имевшей свободу действий и не страдавшей от моих нотаций.
– Серьёзнее некуда, – дочь подняла глаза, и мы минуту разглядывали друг друга. Она – с присущей ей детской непосредственностью, а я – с растущим удивлением взрослого.
Эта игра могла продолжаться вечно, но тут, на счастье, позвонила Света.
– Всё, отстрелялась, – она говорила так, словно сходила на приём к дантисту. Почти без эмоций, с едва заметной расслабленностью, скрывавшей полное внутреннее опустошение.