Карфаген - стр. 49
– Тогда… спасибо, – я снова стиснула зубы, коря себя за проявление слабости. Всё было напрасно – любая стычка с Олегом служила поводом для триумфа шефа. И мне, привыкшей к вечным уступкам мужа, пришлось мириться с новыми обстоятельствами.
– Вот и отлично. Значит, до четверга? – он дал понять, что разговор окончен. А вместе с ним, хоть было ещё не поздно, также окончена и моя работа.
– До четверга, – покорно сказала я, всё же решившись посмотреть на Хворцева. Однако он, сочтя свою миссию выполненной, уже всей сущностью перетёк в компьютер. Тогда я встала, захлопнула ноутбук и, попрощавшись, подхватила сумочку. Нарочито медленно, словно втайне надеясь, что шеф очнётся и молвит хоть что-нибудь.
Но ничего. Между мной и работой он уже выбрал для себя последнее. А провожал меня бесчувственный и холодный стук моих собственных каблуков по полу.
– Уже уходишь? – резонный вопрос Кристины настиг буквально в двух шагах от двери.
Я обернулась. Она стояла с подносом, чуть оперевшись левым плечом о стену. Чай, сыр, печенье – глаза считали набор, который каждый день приносился Хворцеву. И сердце снова без жалости и сомнения острым кинжалом уколола ревность.
– Да, отпустили, – я сдержанно улыбнулась, на автомате поправляя блузку. – А ты к нему? Он, кажется, слишком занят и не особо расположен к чаю.
– Знаю. Проблемы, – Кристина поджала губы, отчего стала лет на десять старше. – То есть, ты не в курсе? – взгляд её помрачнел, и в нём отчётливо проявилась зависть.
– Нет. А в чём дело?
Она секунду подумала и усмехнулась, расправляя плечи.
– Спроси у Олега. Думаю, он расскажет. Если, конечно, посчитает нужным. А если нет… – Кристина печально выдохнула, – тебе придётся заслужить доверие.
При слове "доверие" меня накрыло отчаянием, и от волнения подкосились ноги. Она что-то знала. И ею так же, как мной, непроизвольно управляла ревность.
– Спрошу, но потом, – пробормотала я, уже открыто отступая к двери. В глазах потемнело, мне стало трудно дышать, а в груди бешено заколотилось сердце. Останься я в офисе ещё на пару минут, всё бы закончилось закономерным обмороком. А так я как пробка выскочила наружу и без оглядки побежала к лифту.
Дура в квадрате! Во что я вообще ввязалась и для чего так прицепилась к Хворцеву? Бросила вызов? И с чем бороться теперь, когда я по уши увязла в чувствах? А в том, что это были именно чувства, не оставалось никаких сомнений.
Только на улице я, наконец, остыла и первым делом позвонила Свете. Интуитивно. Часть моего сознания чуть ли не требовала разговора с нею. С конкретной целью – задать вопросы тому, кто, как и я, замешкался на распутье.
– Ника? Привет… – она ответила сразу, но с нескрываемым удивлением в голосе. И даже с опаской – обычно по телефону мы с ней общались только в крайних случаях. – Ты… Всё в порядке? – её панический страх бил по сознанию при каждом слове.
– Да. Всё нормально. Освободилась раньше и вот подумала заехать в гости. Вы уже дома? – мой настойчивый тон по умолчанию не допускал отказа.
– Да. Приезжай, – она проглотила страх и с облегчением выдохнула мне в ухо. – Глеб будет поздно. Так что если не против, можем спокойно посидеть-поужинать. Я сделала пиццу… – и тут мне стало понятно, что у меня тоже не осталось выбора.
Минут через тридцать с бутылкой вина в руках я робко мялась перед дверью Светы. Как первокурсница, пришедшая на экзамен с букетом спутавшихся в голове вопросов. Но если там целью была отметка, здесь на кону стояло нечто большое.