Карфаген - стр. 36

Я колебалась. Мне сразу стало понятно, что в словах Хворцева нет ни грамма шутки. Но отвечать с таким пожаром внутри было сомнительной сделкой с совестью.

– Стриптиз за стриптиз, – тихим дрожащим голосом я всё-таки выдавила из себя решение. – Это по-честному. Кстати, если не понял – не в моих правилах претендовать на большее.

– Прямо сейчас? – Олег отнюдь не смутился и вскочил с кресла как голодный хищник. И пусть нас с ним разделяли насколько метров, я ощутила жар его дыхания.

– Да, начинай, – слегка поправив пиджак, я элегантно закинула ногу на ногу. Внизу живота, безжалостная и аморальная, уже вовсю раскручивалась революция.

Мужской стриптиз (как и стриптиз вообще) я никогда не жаловала вниманием. Да что вниманием – этот подвид "искусства" всегда казался мне настоящей дикостью. И вместо восторга и трепетного возбуждения он неизменно повергал в уныние. До отвращения. Хотелось встать и уйти, чтобы иначе распорядиться временем. Вот и теперь, с надеждой вжимаясь в кресло, я ожидала схожего результата.

Но едва Хворцев избавился от часов, внутри как будто переключился тумблер. Мир пошатнулся. Мне стало трудно дышать, и я почувствовала, как вспотели руки. Дикая жажда увидеть этот спектакль заполонила до краёв сознание.

Шеф же, напротив, излучал спокойствие и даже какую-то обидную невозмутимость. Он был как скала – холодным и неприступным, с окаменевшими внутри эмоциями. Ну, разумеется – ведь я простой ассистент, а не мифическая чудо-женщина.

И всё же мне, ждавшей не просто действия, пришлось рискнуть, чтобы добиться большего. Когда Олег почти расстегнул рубашку, я протестующе перекрестила руки.

– Сначала ботинки.

Он на секунду замер, и равнодушие сменилось недоумением.

– Ника?

– Ботинки, – я подалась вперёд, всем своим видом изображая строгость. Хворцев напрягся, однако не стал перечить и подчинился моему желанию.

– Теперь – носки, – я обрела уверенность, осознавая свою власть над шефом. Почти абсолютную, сладко дразнящую эго и вызывающую во всём теле трепет. И вместе с тем страх – ведь при общении с мужем я не испытывала ничего подобного.

– А ты… необычная, – покончив с моими требованиями, Олег продолжил разбираться с пуговицами. – Не понимаю, как ты вообще могла целую вечность проторчать у Штунца? Зарплата – не очень, у руководства бзики и совершенно никакого роста. Или ты сразу рассчитывала на то, что проработаешь у него до старости?

– Там было спокойно, – сейчас моё объяснение, по меньшей мере, выглядело забавно. – Да и комфортно. А я, наверно, из тех, кому размеренность важнее денег.

– А как же амбиции? Желание быть востребованной и получать моральное удовлетворение?

– Вот, получаю, – под мой короткий смешок рубашка комом отлетела в сторону.

Слава всевышнему, я не упала в обморок, успев собраться и сглотнуть волнение. Да, однозначно – Олег следил за фигурой и делал это без выраженного фанатизма. Поэтому внешне он выглядел как атлет, а не как странное нагромождение мускулов. То есть, как надо по той незримой шкале, которой пользовалась Вероника Нестерова.

– А если без шуток? – не дав мне толком опомниться, шеф почти сразу потянулся к брюкам. – Тебе двадцать девять. Вполне подходящий возраст, чтобы успеть переиграть всё заново.

– Всё – это что? – следя за его движениями, я перестала поспевать за мыслями.