Карьерист - стр. 23
Имелись научно-исследовательские общества и в Параисе. Всё-таки там жили в условиях довольно развитой технической цивилизации. И пусть ни у кого не было телевизоров, передатчиков и уж тем более компьютеров с общей сетью Интернета, разрозненных знаний, а также книг на эту тему хватало. В том числе и по поводу остальных пространств ДОМА. Передавались эти знания устно, в печатном и в письменном виде и, в общем-то, не являлись запрещёнными. Но и не каждому они были доступны.
А Полю в этом плане везло. Он порой пользовался библиотекой дэма, беседовал с иными участниками миссий, порой и до компьютера мог дорваться, вычитывая там всё, что успевал высмотреть. Иначе говоря, общие представления об иных плоскостях у него имелись. Ну и сам факт нахождения возле Излома подталкивал к правильным выводам: израненное, испуганное чудовище в попытке сбежать от незнакомой напасти либо случайно проскочило на иную плоскость куба, либо специально туда прорвалось, либо спонтанно телепортировалось. Почему бы и нет? Коль подобное умеет Тилиус, то почему бы и какому-то чудовищу не обладать подобными талантами? Может, оно тоже а’перв? Или у’кинт? А может даже, ю’десим?
Правда, Тилиус не признавался, что он умеет проскакивать через грани куба, из которого и состояла-то здешняя вселенная. И опять-таки, невзирая на крайнюю опасность возле этих граней, простые смертные тоже отыскивают какие-то проходы и даже проводят по ним целые караваны. Причём такие тропы есть не только на суше, но и на воде существуют.
«Значит, и меня как-то сюда перетащило…» – только и оставалось констатировать. Ну и присматриваться к здешнему светилу, прикидывая: рассвет сейчас или закат? По всем признакам выходило, что закат. Красный шар всё ниже и ниже опускался к очень далёкому горизонту, и как только он за него сядет, наступит ночь. А ночь – это неведомое состояние суток для всех, кто проживал на божественной плоскости. То есть там, где находились сектора с Имениями, Долинами спортивной Элегии, Параисом, Розмором и с Дикими землями. Потому что там имелось сразу три солнца разной степени нагрева.
Тогда как над четырьмя плоскостями, являющимися боковыми для божественной, вращалось два больших, но весьма горячих солнца. Они следовали по кругу, на единой орбите, и по очереди освещали каждую из сторон. Вот и получалась смена дня и ночи. А в дальних уголках, где лучи толком не прогревали за световой день, даже создавались снежные пустыни или ледовые поля. Или если там возвышались горы, то на них снега хватало.
Кстати, над шестой гранью, противостоящей божественной, вообще постоянно висело строго над центром единственное, не слишком тёплое солнце. Вот там уже хватало горячих пустынь прямо под светилом и замороженных пространств на краю, которые практически не прогревались. Потому она и называлась пустынной. Считалось, что шестая плоскость – самое неудобное место для проживания разумных. И уж какие только слухи не ходили о внешности этих разумных и об их необычности. Хотя очевидцы утверждали: такие же, как мы, только страшно волосатые.
Осознав себя на боковой грани, Труммер первым делом стал проверять исправность своего судёнышка. И пока этим занимался, прикидывал:
«Заберёт ли меня кто отсюда? И вообще, будет ли искать именно здесь? Как бы не пришлось в этой точке остаться навсегда, помирая от жажды и голода…»