Карьера Югенда - стр. 8
Вон они, те кусты сирени, старые знакомые! М-да, много с ними связано… воспоминаний. И приятных, и не очень.
Дитрих, никогда в жизни не заботившийся о своей внешности, не спускал глаз со своего отражения. Военная форма действительно ему очень шла. Поэтому переодеваться в штатское он наотрез отказался, и щеголял в новых погонах, как ребёнок.
По лицу Дитриха блуждала рассеянная улыбка, как у влюблённого дурачка. Удивительно, что мундир не лопнул по швам – так его владельца распирало от гордости! Дитрих украдкой бросил взгляд в витрину и наконец не выдержал:
– Так и до генерала рукой подать! Ты же поедешь с нами на восточный фронт?
Я напустил на себя унылый вид и промямлил:
– Я не могу… мне нельзя…
– Почему это? – вскинулся Дитрих.
– Мне немец один не велит, – промямлил я и украдкой взглянул на Дитриха.
– Какой ещё немец? – Дитрих аж остановился. И с подозрением меня оглядел. С головы до ног. – Что за тип?
– Не беспокойся, он чистокровный немец, – поспешно заверил я и с трудом подавил улыбку. – Брюнет…
– Да что ты мелешь? Кто он такой, чёрт его дери?! – заорал Дитрих. Никогда он не был таким нервным…
– Завтра утром он будет ждать меня в части. Обещаю, я вас познакомлю!
Поздно! Дитрих уже завёлся. И затарахтел:
– Что за сукин сын не пускает тебя на войну? Покажи мне его! Твоё отечество зовётся Германией! Люби его превыше всего и больше делом, чем на словах! А ты даже на словах не любишь!
Да так назидательно! Чёртов Нильс! Испортил мне друга.
– Я делом и люблю. Слыхал, что инспектор сегодня утром говорил?
Но Дитрих меня словно не слышал. Мне порой казалось, что собеседник ему больше не нужен. Ему достаточно слушателя. Покорного, молчаливого, согласного слушателя! И Дитрих продолжал ненавистным мне тоном лектора:
– Каждый твой соотечественник, даже самый бедный – это частица Германии. Люби его, как себя самого!
Я с готовностью распахнул объятия:
– Не представляешь, как я люблю тебя, дорогой соотечественник! Даже твоё богатство мне не помеха!
Я запрыгнул на Дитриха, стараясь свалить его с ног. Но он ловко увернулся, впрочем, не удержавшись от улыбки:
– Враги Германии – твои враги. Тот, кто бесчестит Германию, обесчестит тебя и твоих предков, – убеждённо продолжил он. – Направь кулак против него!
Он высоко вскинул крепко сжатый кулак. Я недоверчиво его оглядел:
– А кто меня бесчестит?
Он повернул ко мне своё тонкое, раскрасневшееся лицо. Глаза его сверкали бриллиантовым блеском, он буквально преобразился. Я отшатнулся от изумления.
– Красные черти убивают этнических немцев, тех, кого они не выслали! Они угрожают не только Германии, но и всей человеческой цивилизации! – с жаром заговорил Дитрих. – Посмотри: коммунистическая зараза стремительно распространяется по миру. Евреи стремятся поработить мир. И у них получается! – патетично просветил меня Дитрих. – Если мы их не остановим, их никто их не остановит! Ну как ты не понимаешь?!
Да, всё правильно. Я вспомнил нелепые краснозвёздные шапки. Красные… русские… но они так далеко, страшно далеко от Германии, – внезапно подумал я. Почему я должен оказаться по ту сторону земного шара, зачем? На мгновение красные со своими коварными заговорами почудились мне выдумкой, плодом чьей-то больной фантазии. Опомнившись, я произнёс:
– Понимаю, понимаю. И ты, я вижу, подкованный. Только учти – русский называет дорогой то место, где хочет проехать. Отец мне рассказывал. Хочешь застрять по уши в грязи – поезжай!