Кардонийская петля - стр. 23

Здание задумывалось как дворец, строилось как дворец, и стало им – Дворцом Конфедерации, символом единства и мощи Кардонии, символом мира. Символом того, чего больше нет.

Половинки Конфедерации вели меж собой беспощадную войну, но на названии Дворца это никак не отразилось. Более того, Винчер Дагомаро, консул Ушера, официально заявил, что обязательно возродит Конфедерацию, которую предали приотские заговорщики, и после войны всё пойдёт по-прежнему. Впрочем, в Линегарте не уставали повторять, что именно ушерские агрессоры похоронили единство Кардонии.

– Бои на севере почти не ведутся, мелкие стычки не в счёт, – произнёс адмирал Даркадо, ведя указкой по висящей на стене карте. – Наступать там практически невозможно, землеройки об этом знают и не беспокоятся.

– А жаль, – вздохнул Дагомаро.

– Против географии не пойдёшь, – усмехнулся Тиурмачин.

Захватив сферопорт, ушерцы переписали предназначение основных зданий: Совет Унигартских Общин был занят штабом адмирала Даркадо, а во Дворце Конфедерации разместилась канцелярия консула, и именно в его кабинете проходило неофициальное совещание: Винчер Дагомаро и командующий эрсийским контингентом маршал Гектор Тиурмачин внимательно слушали начальника ушерского Генштаба.

– За два месяца наступления мы взяли под контроль большую часть левобережной Приоты и все порты Банира, кроме Убинура. Море наше полностью, воздух – в основном. Мы уничтожили ударную группировку землероек, их армия дезориентирована и панически отступает.

– Им удалось остановить наше наступление, – заметил Дагомаро.

– Любое наступление рано или поздно останавливается, – поддержал коллегу маршал. – Наше – не исключение. И нужно смириться с тем, что оно закончилось.

– Я бы предпочел, чтобы оно закончилось в Линегарте.

– Мы дойдем до Линегарта, – пообещал Даркадо. – Но войскам нужна передышка.

– И перегруппировка, – добавил Тиурмачин. – Определим главное направление, сформируем кулак и врежем землеройкам ещё раз.

Даже сейчас, во время войны, старый маршал нечасто появлялся на людях в мундире, отдавая предпочтение цивильному костюму старомодного покроя. Твёрдый воротник сорочки, впивающийся в старческую кожу, строгий галстук, булавка с крупным камнем, бежевая ткань в тончайшую коричневую полоску – в штатском Тиурмачин походил на банкира или промышленника, но только походил: Гектор был военным до мозга костей.

– Сколько времени нужно?

– Месяц, не меньше, – ответил Даркадо.

– За это время Селтих ещё больше укрепит оборонительные рубежи и наберёт новых рекрутов, – угрюмо заметил Дагомаро. – Компания вооружит их, и мы не успеем закончить войну до зимы.

До того, как Банир станет злым и поставки подкреплений с архипелага станут редкими, сопряжёнными с большой опасностью делом. Зимой закрывалось небо – даже паровингеры летали неохотно, а цеппели и вовсе отправлялись в эллинги, – а по бушующему океану рисковали ходить только очень большие пароходы. Зиму ушерцы ждали с тревогой, а приотцы – с надеждой, именно это имел в виду консул.

Но военным было чем ответить.

– За месяц армии не создаются, – недовольно произнес Тиурмачин.

– Селтиху нужно не создать армию, а возродить, поскольку мы не уничтожили ударную группировку землероек, а разогнали её, – перебил маршала Дагомаро. – Странно, что я должен напоминать об этом. Приотская армия была рассеяна, но сейчас снова собирается и через месяц будет выглядеть совсем иначе. Через месяц-полтора у Селтиха окажется достаточно обученных солдат.