Карбоновое сердце - стр. 7
– О господи… – Гвен всхлипнула и вышла из комнаты.
Проводив ее победоносным взглядом, я закончила:
– Так что позволь мне, пожалуйста, называть эту женщину по имени. И я была бы очень рада, если бы ни один из вас не употреблял слова «дочь» в отношении меня.
– Как ты смеешь, мерзавка? Ты приехала сюда, чтобы оскорблять ее? Она дала тебе крышу над головой, когда родной отец на тебя наплевал, а ты кусаешь руку, которая тебя кормит!
– Не надрывайся так, она ведь уже вышла, – надменно бросила я, ни во что не ставя его слова, и нагнулась зашнуровать кроссовки.
– Сара, я понимаю, что наши отношения нельзя назвать радужными.
– Ну так и не называй их такими.
– Никто не попрекает тебя, но имей хоть каплю благодарности! Ладно я, но зачем ты обижаешь ее? Она была так рада, что ты к нам переедешь.
– Ага, в отличие от тебя. Все, я ушла. Адьес.
Громкий хлопок двери за моей спиной заглушил Патрика, который не мог обойтись без того, чтобы не крикнуть мне что-нибудь в спину. Последнее слово всегда должно оставаться за ним. Дико раздражает.
Патрик Гинзли, новый муж моей матери, кстати, владеет собственным турагентством, крупнейшим в Коннектикуте. Так что они с Гвен отлично проводят время, бороздя просторы в основном Европы благодаря почти бесплатным путевкам. Весь дом у них завешан и заставлен фотографиями путешествий и прочими артефактами других культур – статуэтками, сувенирами, магнитами, ракушками, украшениями, аксессуарами, специями.
Как я понимаю, Гвен ни в чем себе не отказывает. И ее можно понять, если не быть на моем месте. Женщины всегда ищут себе кого-то более обеспеченного и надежного. Когда она жила с нами, даже выглядела иначе – уставшей и неухоженной. Совсем не то что сейчас.
С самого начала я ненавидела Патрика за то, что Гвен предпочла его нам с отцом и семья разрушилась. Даже когда не знала его имени, даже когда ни разу его не видела. Патрик тоже не особо меня жаловал – за мой тяжелый характер, за отношение к нему и к матери. Я прекрасно понимала, что он считает меня обузой. Его больше устраивало, когда я жила у отца и не мешала им наслаждаться жизнью.
– Свежая выпечка! – послышалось неподалеку. – Свежая, вкусная, ароматная!
Едва я уловила этот запах, ноги сами понесли меня на голос. Надо же, я ела всего пару часов назад, а уже так голодна. Очередь к прилавку была небольшой. На кассе стоял высокий мужчина в теле, весьма добродушный на вид, с волосами песочного цвета, в фартуке с эмблемой пекарни и клетчатой зеленой рубашке. С каждым из покупателей он успевал кратко побеседовать о чем-то своем, будто знал их лично. Я приготовила деньги, засматриваясь на горы булочек, пирожков, эклеров и кренделей.
– Уже выбрали что-нибудь, юная леди?
Я даже не заметила, как люди передо мной исчезли, пока боролась со слюноотделением. Мой взгляд упал на бейджик на груди булочника.
– Вообще-то, нет, мистер Харви, – замялась я. – Но я голодна. Дайте мне еще пару секунд.
Мужчина любезно улыбнулся, а я удивилась его густым и темным ресницам.
– В первый раз здесь?
– Как вы узнали?
– Вы не можете выбрать, а значит, не знаете ассортимента.
– Это верно… Дайте мне что-нибудь на свой вкус.
– Как скажете.
Удивительно приятный вопрошающий взгляд из-под кустистых бровей. Слишком светлые глаза и крошечные зрачки.