Караваль - стр. 21
В следующем ряду лавчонок торговали совсем уж невообразимыми вещами: упавшими звездами, семенами, из которых якобы вырастали желания. Магазин «Окуляр Одетты» предлагал очки четырех цветов «для прозрения в грядущее».
– Мне бы такие не помешали, – пробормотала Скарлетт.
В соседней лавке чинили сломанное воображение. Под вывеской, в витрине, стояли бутылки с мечтами, ночными и дневными кошмарами. Чувствуя, как ее темные волосы покрываются инеем, Скарлетт подумала, что именно дневной кошмар она сейчас и видит.
Хулиан выругался. Судя по всему, им оставалось пройти каких-нибудь несколько кварталов до места, откуда шел дым, который теперь вился, образуя солнце со звездой и слезой внутри – символ Караваля. Но было так холодно, что у Скарлетт словно обледенели и кости, и зубы, и даже веки.
– Подожди… Может… зайдем сюда? – предложила она, трясущейся рукой указав на часовую лавку Касабиана.
Сначала ей показалось, что это блестит медь в переплете окна, но за дебрями маятников, грузов и сияющих деревянных ящичков действительно горел огонь, а на двери было написано: «Всегда открыто».
Замерзшие путники вошли в магазинчик под дружное тиканье всевозможных часов, с кукушками и без. Внезапно оказавшись в тепле, Скарлетт ощутила покалывание в руках и ногах, которые уже почти перестала чувствовать. Разогретый воздух опалил легкие.
– Есть здесь кто-нибудь? – спросила она, с трудом заставив работать заиндевевшие голосовые связки.
«Тик-так, тик-так», – ответили ей шестеренки.
Комната была круглой, как циферблат. Мозаика на полу пестрела цифрами в разнообразных начертаниях, а стены Скарлетт не могла разглядеть из-за развешенных повсюду часов: одни шли в обратную сторону, у других были видны все колесики и рычажки, третьи двигались как игрушка-мозаика – на исходе часа их детали соединялись друг с другом. Карманные часы, запертые в массивной стеклянной коробке посреди магазина, могли, согласно надписи, поворачивать время вспять. При иных обстоятельствах Скарлетт заинтересовалась бы всем этим, но сейчас ей хотелось лишь одного – войти в круг тепла, которое, уютно потрескивая, распространял камин. Она была бы рада превратиться в лужицу, растаяв возле него. Хулиан снял решетку и поворошил поленья стоявшей рядом кочергой.
– Надо переодеться.
– Я… – начала Скарлетт, но замолчала, когда ее спутник направился к большим старинным часам палисандрового дерева.
На полу перед ними стояли две пары ботинок, а с навершия часов с обеих сторон свисала одежда.
– Кажется, кто-то позаботился о тебе, – произнес Хулиан.
Предпочтя не замечать веселой насмешки, снова зазвучавшей в его голосе, Скарлетт подошла ближе. Рядом с платьем, на позолоченном столе с лунными часами, алели розы в причудливой вазе, а возле них, на подносе, были приготовлены ломтики инжирного хлеба, чай с корицей и записка:
Для Скарлетт Драньи и ее спутника.
Я рад, что вы смогли приехать.
Легендо
Эти строки были написаны на той же бумаге с золочеными краями, что и письмо, которое Скарлетт получила дома.
«Неужели магистр так принимает всех своих гостей?» – подумала она. Ей трудно было поверить в то, что она особенная, однако едва ли каждый посетитель Караваля получал персональное приветствие и красные розы.
– Ты позволишь? – спросил Хулиан, кашлянув, и взял с подноса кусок хлеба, а затем снял с вешалки одежду, предназначавшуюся для него, и стал расстегивать ремень. – Будешь смотреть, как я переодеваюсь, или выставить тебя на улицу?