Карат. Черное сердце. - стр. 9
Запретное. Тягостное. То, от чего невозможно было отмахнуться так просто, не вкусив этот плод снова.
Стыд и ярость заливали мои щеки, когда я пыталась лечь удобнее, расслабиться и уснуть снова.
Но шли долгие тягостные минуты, а лучше не становилось. Словно Карат посеял во мне семя этого запретного плода, который зрел каждую ночь, не давая мне покоя, пока я не сделаю этого снова… пока не соберу влагу этого греха своими пальцами, молясь о том, чтобы это было в последний раз.
Я ненавидела это! Хотела казаться себе сильнее и выше этой низменной потребности, но спустя несколько минут, когда на пике замершего тела меня сотрясал спазм и кусающий ток освобождения проходил по выгибающемуся позвоночнику, я понимала, что снова проиграла.
Проиграла ему…
Вот и сейчас мои пальцы забрались в трусики, и тело напряглось и замерло, когда под плотно закрытыми веками я снова видела ту пару под стеклянным куполом.
Время шло, а я помнила каждое их движение. Каждый стон. То, с каким шлепком соприкасались обнаженные влажные тела от каждого толчка мужчины.
…И шепот Карата с ароматом его горячего возбужденного тела, от которого не было спасения.
Я делала всё как в тот день.
Мои пальцы скользили внутри по горячим влажным стеночкам, раздвигая их, лаская, делая так, чтобы волны жара в теле нарастали, превращаясь в то цунами, сдерживать которое не будет сил.
Когда что-то обжигающе горячее снова лопнет внутри меня, оставляя внизу живота мелкие судорожные спазмы в попытке скрыть стон, кусая губы.
Так стыдно и низко.
Но так приятно.
Дыхание еще не могло войти в свой ритм, и живот сжимался от отголосков ядовитой сладости, когда я стыдливо покосилась на кровать Тайги, чтобы убедиться в том, что она не стала свидетелем того, что происходило под тонким покрывалом, вздрагивая всем телом, потому что вдруг уловила движение у открытой двери.
Холодный пот тут же выступил по всему телу, и ладони стали холодными.
Черт!
Может, показалось?
Замерев, я всматривалась в ночной мрак спящего коридора, выкручивая все свои чувства на максимум в попытках уловить что-либо: посторонний звук, запах, какое-либо движение в этой темноте, слыша лишь, как затравленно заколотилось мое сердце.
Меньше всего на свете я бы хотела, чтобы меня застали за подобным унизительным занятием мои братья!
Кровь прильнула к лицу, когда я села на кровати, понимая, что не могу просто лежать и бездействовать!
Еще в раннем детстве я четко уяснила одну простую суть: нужно смотреть в глаза своему страху, пока он не стал сильнее тебя.
Наша с Тайгой спальня располагалась на первом этаже большого семейного дома мамы Зои, в котором было место абсолютно для всех. Как раз рядом со спальней малышей. И мы никогда не закрывали на ночь двери, чтобы услышать, если они проснутся, и поспешить к ним. Сразу за нами была комната мамы Зои, а чуть дальше — наша огромная кухня, которая в любое время суток была центром притяжения каждого Бера.
Все семейные пары располагались на втором этаже. Там же была и спальня папы, самая дальняя по той простой причине, что мало кто мог выносить воистину королевский храп нашего отца.
Сапфир и Мишка жили отдельно в доме, который изначально строили для Ягоды и Янтаря, поскольку им было тяжело привыкнуть к большому количеству людей в одном месте, где всегда было крайне шумно и эмоционально.