Карантинная Мадонна. Враг не снаружи, враг – внутри - стр. 9
– Прошу вас… ради ребенка…
Две пары сильных рук подхватили ее за подмышки и оттащили назад, всего на несколько шагов. Осторожно опустили на землю и сразу отбежали. Тут же в землю воткнули последний столбик, намотали провода. Инга рванулась к ним, хотела схватиться за провод, порвать, но поведение военных ее остановило. Они напряженно замерли, как будто выжидая, бросится она на колючую проволоку или нет? В глазах отражались страх и холодное любопытство. Инга застыла, остановившись в нескольких сантиметрах от проводов, испуганно опустила руки. Граница снова была восстановлена и вот-вот по ней пустят невидимый глазу ток.
– Не выходите на улицу, забейте все дыры в квартире. Запаситесь продуктами, если еще успеете, и сидите дома, пока за вами не придут. Мы надеемся, это не продлится долго.
Это сказал тот, с синими глазами.
– Извините…
Военные запрыгнули в кузов, так же проворно, как и выпрыгнули из него, забрав с собой инструмент. Через минуту грузовик исчез из поля зрения. На заднем плане, там, за проволокой, из оврага валил дым вперемежку с паром – джип потушили. Она сидела в траве, находясь в прострации. Мыслей не было. Запах горелой резины достиг ее носа, попал внутрь и ее вырвало. Вот так закончилась жизнь несчастного Гришки. Вот так начинается жизнь ее ребенка. Нужно возвращаться. Возможно, в деревне осталась мать Егора. Ведь соседка ничего не сказала про мать. Она ей поможет. Она не может не помочь.
Инга встала на ноги и поплелась назад, по следу колес от джипа. Потому что другого пути назад она не знала.
глава 2
Она прошла все поле насквозь, с трудом продираясь сквозь густые дебри пшеницы. Каблуки проваливались в землю, цеплялись за стебли, прокаленный воздух обжигал горло. Вышла на дорогу. Уже не было одиноких, стоящих у обочины машин. Все вернулись. Или стоят возле закрытых дорог. Очень хотелось пить. Плечи обгорели на солнце, и было больно от натирающего ремешка сумочки.
Инга набрала номер Егора, в волнении облизнула сухие губы. Тишина от него пугала. И сейчас он не ответил. Что-то здесь было не так. Если бы Егор не смог позвонить, то обязательно бы послал хоть какую-то смс-ку. Тем более, он должен был уже три раза успеть доехать до дома. Или он не понял, что она поехала за ним? Ведь она не оставила записки, ей и в голову не могло прийти, что они разминутся. А если и так – для чего нужен телефон? Чтоб таскать его в кармане?
Тревога сжала сердце. Господи, что с Егором? Только бы не серьезно заболел и не слег где-то без сознания в неизвестной больнице. А то как еще оправдать его молчание? Пусть лучше он потерял телефон. Кому бы позвонить, кого спросить? Возможно, кто-то его встретил в городе? Телефонная книжка была полна именами, а позвонить некому. Даже своим родителям, которые живут неподалеку. Что она им скажет? Мать ее саму же обвинит в случившемся, велит сидеть и не высовываться. Отец что-то равнодушно проворчит… Нет, не нужно им ничего знать. Дня через два-три карантин снимут, и все будет как прежде…
Так, где же все-таки, Егор?
Небо было все таким же ясным. Ни облачка. Солнце, правда, уже клонилось к западу. Скоро вечер. Инга все шла и шла. Сначала она попыталась идти босиком – босоножки только мешали, увязая в сухой, рассыпающейся земле. Но так стало больнее. Снова надела обувь. У обочины появился лес. Да, они проезжали его. Это тень, это успокоение.