Карамелька для Барса или танго на Байках - стр. 16
й. Такую же кудрявую, как я и была тогда, с двумя куцыми косичками и большими, невероятно красивыми ,чистого янтарного цвета глазами, маленьким курносым носом с едва видимой россыпью веснушек, пухлыми губами, и даже цвет кожи подобрал не грязно-коричневый, каким я его видела всегда, а цвета гречишного мёда,- теплого, с внутренним янтарным блеском.
Потом вручил мне рисунок со словами:
-Вот, какая ты! Запомни, и никому не верь, что ты другая. А брекеты? Хочешь, я тоже такие буду носить? Столько же, сколько и ты...
Я кивнула, что хочу, но не поверила, что он сдержит обещание. И снова ошиблась. Через неделю, когда я увидела Андрея в следующий раз, он был уже с брекетами, хотя они ему были совсем не нужны, и носил он их, как и обещал,ровно столько же, сколько носила их я. Год, ровно год мы ходили вдвоем зубастыми монстрами.
Вот так началась наша дружба, которая продлилась два года.
Потом Андрей куда-то исчез. А в следующий раз я его увидела, когда мне было почти семнадцать. И лучше бы не встречала никогда, чем так...
Андрей Добрынин
Сижу за рабочим столом, голова гудит от обилия информации и недосыпа, глаза печёт так, как будто в них кто-то высыпал пригоршню раскалённого угля, а по цвету они могут посоревноваться с кроваво-красным, который приписывают фентэзийным демонам и вампирам. На роже колосится недельная щетина, а помятое лицо напоминает недожеванный каким-то извращенцем носок. Но внешний вид, - это ещё цветочки.
Самая прелесть творится внутри. Там как будто черти устроили шабаш с бубнами и горящими сковородками, и жарят они на этих сковородках мои мозги и грёбанное сердце, а мысли калёными щипцами выворачивают нутро так, что хочется вскрыться.
Вот не знал беды до появления этой девчонки, так пусть бы и не знал дальше. Всегда хватало смазливой мордахи, сочной фигуры и пары разговоров ни о чём. А тут захотел заглянуть за фасад… Начерта, спрашивается? Какая мне, к чертям собачим, разница, где, зачем и почему? Ан, нет, нутро ломает так, что не искать ответы на эти вопросы не могу.
И вместе с тем мне страшно. Да, страшно, словил себя на этой мысли случайно… Нет, я не боюсь не понравиться, не боюсь отказа, я боюсь себя, точнее, своей наследственности. Поясню.
Случались иногда у моего отца пьяные откровения с нелюбимым сыном, где он рассказывал подростку, как он «полюбил двух баб: одну суку, вторую мямлю».
Так вот, над первой, она же жена, ему хотелось морально взять верх, поэтому он «учил» её физически. А над второй, она же любовница и моя мама, верха не нужно было брать потому, что она другая: любящая, покорная, невинная во всём.
Это качество его в ней привлекло, оно же и неимоверно бесило, поэтому он проверял границы покорности и любви молодой любовницы во всём, до чего доходила больная фантазия.
Он даже меня заделал осознанно и намеренно… Нет, внебрачного ублюдка он не хотел, всего лишь было интересно проверить, пойдёт-ли всегда покорная и безотказная Аня на аборт. Можно сказать, он был уверен, что пойдёт, стоит лишь ему как следует попросить или пригрозить. Но тут всегда покорная и безотказная молоденькая девочка Аня неожиданно проявила характер и недюжинное упорство, не сделала аборт и сохранила беременность. В наказание мой папашка исчез из жизни мамы на два года.