Карадагский змей - стр. 33
– Можешь не волноваться, мы не причиним тебе зла, – словно прочитав ее мысли, продолжила японка свои попытки начать диалог.
– Вы уже это сделали. Зачем вы убили ни в чем не повинного молодого парня? – удивляясь себе самой, Нина сказала первое, пришедшее ей на ум, просто чтобы не молчать.
– Я говорю о будущем, а ты вспоминаешь прошлое, – вкрадчиво сказала японка, мило улыбаясь рассерженной Нине.
– Прошлое определяет настоящее, – постаралась как можно спокойнее ответить Нина.
– Развяжите ей руки, – приказала японка сопровождавшим их головорезам.
Двое сидевших по бокам Нины мужчин, ни слова не говоря, выполнили распоряжение. Отодвинувшись от Нины, они дали ей немного свободного пространства. Теперь она могла изменить позу и растереть затекшие запястья своих рук.
– Как видишь, настоящее формируется еще и волей существующих в нем личностей ничуть не хуже, чем прошлым. Значит, будущее не предопределяется ни первым, ни вторым, а раз так, то и прошлое может меняться. Тебя привезли в Коктебель именно за этим, – японка продолжила говорить загадками.
– Меня никто не привозил. Я приехала сюда с Аней Серебряковой. Она моя подруга, – поначалу не уловив, куда клонит ее собеседница, Нина, как ей казалось, говорила чистую правду, однако постепенно в ее памяти начинали всплывать какие-то фрагменты их разговоров с Серебряковой. Как ни старалась она отогнать наползавшие сомнения, они не выходили у нее из головы. Понимание неслучайности их сближения за последнее время с каждой секундой становилось все более четким.
– Мы поговорим об этом позже, – заявила японка, видя, что они вот-вот приедут к месту своего ночного автопробега. – Впредь обращайся ко мне онесан[13] Юа.
На голову Нины снова надели черный балахон. Принимая свою судьбу, девушка не сопротивлялась, несмотря на то что руки ее теперь были свободны и мирно лежали у нее на коленках. Машина, плавно притормозив, медленно въехала в какое-то довольно узкое пространство. Водитель заглушил мотор. Дальше движение продолжилось по вертикали вниз. Они спускались на автомобильном лифте, и Нина невольно задавала себе вопрос, какой может оказаться глубина этого инженерного сооружения.
Длинный стол для больших совещаний тянулся так далеко от того края, где занимал главенствующее место Сергей Николаевич Царев, что приходилось пользоваться микрофонами, установленными напротив каждого рабочего места. Это были именно микрофоны и только для усиления звука. В свое время Изотов предложил воспользоваться этими микрофонами для записи всего того, что высказывают ученые во время совещаний. Он даже сумел подвести под это предложение на первый взгляд разумную идею не дать пропасть таким образом ни одному умному или неожиданному решению. Не тратя времени на объяснение причин, Царев ответил ему отказом, сохранив здоровую атмосферу свободы и креатива в коллективе научной элиты.
Несмотря на долгие летние дни и короткие ночи, за окном давно было темно. Слушая очередного докладчика, Царев чувствовал внутри себя необъяснимую тревогу. Возможно, ему было страшно признаться самому себе, что, давая вот так подолгу, без всякого регламента, говорить каждому из сидящих за столом докторов наук и членов корреспондентов академии, он на самом деле тянет время. Просто-напросто боится остаться в одиночестве, боится беспрерывно мучить себя вопросом, кто виноват в случившейся утечке, утечка ли это вообще и как и почему на той стороне туннеля, а возможно, уже и на этой, могли появиться японские офицеры. Отказ куратора от немедленной встречи только разогревал его сомнения. При этом его уверенность в эффективности службы, возглавляемой его старым другом Павлом Николаевичем Изотовым, была незыблема. Все остальные здесь присутствующие, хотя и были посвящены в самые мельчайшие детали секретного исследования, давно уже не имели никаких контактов с внешним миром. Размышляя, Царев не переставал делать пометки в своем блокноте. Слова докладчика, сказанные как будто вскользь, без акцента, придающего этим словам существенную важность, заставили Царева нахмурить брови.