Капризные стервы - стр. 24

Когда овулирующая женщина выбирает партнера, она фокусируется на маскулинных признаках, свидетельствующих о хорошей генетике, о ДНК альфа-самца. Нефертильная женщина все равно будет искать партнера, но не по генетическим, а по социальным критериям – мужчину, который останется с ней и поможет растить детей. Женщины выискивают мужчин с подходящим социальным статусом независимо от того, каков их собственный уровень доходов. Да, у вас есть работа, счет в банке и никакой необходимости прятаться за мужчиной как за каменной стеной, но ваш мозг схож с мозгом первобытной женщины гораздо больше, чем вы думаете. С тех пор как мы перестали жить охотой и собирательством, кардинальных изменений в нашем геноме не произошло. Нас естественным образом влечет к мужчинам, которые не только располагают деньгами, властью и социальным статусом, но и готовы делиться этим с женщиной. Но раз в месяц все меняется.

Во время овуляции «суровые мужские» лица кажутся женщинам более привлекательными, а нефертильные женщины предпочитают менее брутальных партнеров. Кроме того, фертильным женщинам больше нравятся мужчины-лидеры, победители. В это время качественные гены для нас важнее, чем светские манеры, – поэтому, даже если у нас уже существуют отношения с «домашним» мужчиной, в середине цикла мы можем удариться во флирт с «диким». Как и мужчины, мы стремимся найти подходящую пару для продолжения рода. И так же, как и мужчины, даже сжимая в кулаке синицу, мы продолжаем высматривать журавля. Женщины, у которых уже есть партнер, скорее соблазнятся властным альфа-самцом, в то время как одиноких женщин привлекают заботливые и внимательные.

Так что же происходит с женщиной, принимающей оральные контрацептивы и пропускающей фазу фертильности? То, чего и следует ожидать от статичных гормонов. В середине цикла окситоцин не достигает своего пика – и не влияет на оргазм и жажду общения; тестостерон и эстроген не усиливают сексуальное влечение. Мозг думает, что дело уже сделано. Раз «пирожок в печке», месить тесто уже незачем, и никакого предпочтения брутальным дикарям женщина оказывать не будет. Женщины, принимающие оральные контрацептивы, ведут себя, как будто уже забеременели, – то есть стремятся привлечь партнеров, способных предложить им что-то помимо своих генетических мужских достоинств. Они гораздо меньше или же вообще не обращают внимания на «маскулинные» лица и голоса.

Инстинкты, велящие нам есть, пить и размножаться, обеспечивают выживание сперва нам, а затем нашему потомству. Естественно, мужчины и женщины в этих вопросах фокусируются на разных аспектах. Мужчины в поисках идеальной пары для продолжения рода больше доверяют глазам, а женщины – носу. Мужчины скорее влюбляются с первого взгляда, и нейровизуализация мозга мужчины на ранних стадиях романтического увлечения выявляет усиленную активность зрительных центров. Мужчин завораживают симметричные лица, розовая кожа и характерные пропорции фигуры – все, что означает: женщина здорова и может выносить ребенка.

Женщина, когда речь заходит о поиске партнера, доверяет запаху. Обоняние – наше самое древнее и наименее подверженное влиянию медикаментов чувство, оно обрабатывает информацию быстрее, чем остальные сенсорные системы. Поскольку клетки мозга, отвечающие за обоняние, расположены на расстоянии синапса от миндалин – центра эмоций, – мы не властны над чувствами симпатии или антипатии, вызываемыми запахами. Благодаря эстрогену женщины обладают более тонким обонянием, и для обрабатывания запахов в их мозгу выделено больше места. Эстроген позволяет нам успешнее, чем мужчинам, определять феромоны – обонятельную визитную карточку потенциального партнера, – особенно во время овуляции, когда уровень эстрогена выше всего. Оптимальный партнер должен представлять собой «золотую середину» – он должен быть «другим», но не «чужим», генетически совместимым – но не родственником. Решить эту задачу нам помогают феромоны, выделяемые мужскими потовыми железами. Подмышки чужого человека пахнут для женщины лучше, чем подмышки членов семьи, – этот древний сигнал помогает избежать кровосмешения.