Капканы и империи - стр. 5
Было ещё дополнительное поручение от редакции: если повезёт, у земляка Юрия Темирканова интервью взять. Сами питерцы говорят: «Темирканов – наше всё».
Да, «мои мысли – мои скакуны», как опередил меня Газманов. Мысли ни секунды не дают побыть наедине с самим собой в тишине.
Я благополучно добрался до гостиницы, разместился в номере.
На стук в дверь подумал было, что это горничная, но каково же было моё удивление, когда на пороге увидел моего попутчика Константина.
Я и сам не маленького роста, в поезде прикинул, что у Кости рост около 196 см, но сейчас казалось, он даже подрос до 220 см! Одет он и вовсе необычно: чёрный смокинг, чёрная рубашка, чёрный галстук, чёрные очки. Словно наркобарон на похоронах конкурента…
– Салют, бек! – сказал он.
– Уалейкум салют! Ты из Ростова сюда самолётом? А как меня нашёл?
Пожали друг другу руки, он прошёл, огляделся и присел.
– Так как ты меня нашёл? Я вначале предположил, что ты до Питера, потом вдруг в Ростове сошёл. Не думал, что вообще увидимся…
– Ты мне не рад? Мне уйти? – пошутил он.
– Рад, друг, рад! – ответил я. – Так как ты меня нашёл? Я вроде не говорил, где остановлюсь.
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.
– Ладно, не хочешь – не говори. Чай, кофе? Я позавтракать собрался. Присоединишься?
– Послушай, это не визит вежливости… Предстоит серьезный разговор, и есть опасение, что у тебя крышу может снести.
– Я понял, – сказал я. – Ты из органов. МВД, ФСБ или не знаю, что там ещё может быть. Но я сотрудничать ни с кем не собираюсь.
– Да кому ты там нужен! – как-то снисходительно улыбнулся он. – Да и никакой полезной информацией ты не обладаешь.
– Так что же там относительно моей «крыши»? Что ты можешь сказать такого, от чего её снесёт?
– Короче. Я поговорил кое с кем, тебе предоставят шанс внести свои три поправки в истории России.
– Ты, извини, сумасшедший или прикидываешься? Или ты юморист-КВНщик? С кем ты мог поговорить? Мне что… дадут переписать чей-то учебник? Ха-ха! Давненько мне не было так весело! – ухмыльнулся я.
– У тебя никак не закончится этот речитатив? – грубо бросил Костя.
Моё возмущение имело под собой почву. Припёрся непонятно откуда и ещё настроение так испоганил. Спиртным не отдаёт, на обкуренного не походит. Взгляд вполне осмысленный, язык не заплетается…
И тут он озвучил мои же собственные мысли! Слово в слово повторил их мне!
– Я этого вслух не произнёс! – огрызнулся я.
– Не произнёс, но подумал.
– А как ты догадался?
– Брат, ты только не подумай, что я несу чушь; знаю такое невероятно, но это истинная правда! Я твой ангел-хранитель, – тихо вымолвил Константин.
– Будь я Станиславским, поверил бы! Виртуозно сыграно! Я бы даже сказал правдоподобно! К какой роли ты готовишься?
Он поднёс руку ко лбу, закрыл глаза, почти в позе «Думающего человека», только у Родена правый локоть в левое колено упирался, а у этого упёрся в правое. Костя посидел минуту. Я хранил молчание. Минуту спустя он встал и вышел в центр комнаты.
От дальнейшего у меня подкосились ноги. Будь я крещённым, то осенил бы его крестным знамением, но, будучи мусульманином, стал приговаривать известные мне суры, начав их с «Фатихи».
Неизвестно откуда за его плечами возникли громадные, просто исполинские белые крылья!
У меня подкосились ноги, я попятился назад и, чтобы не упасть, упёрся руками об стену. В горле пересохло. Руки и ноги так отяжелели, будто свинцом налились. Я подумал: или схожу с ума, или вижу страшный сон.