Капкан захлопнулся - стр. 26
– Он о конце света распространялся, вот и выходит, что на это нужно было кому-то обратить внимание.
– Я такого не говорил.
– Забыл?
– Да при чём здесь конец света, что я, сектант какой-то, и подписывать протокол не стану с такой галиматьёй.
– Станешь, как миленький станешь. Ты у нас, всё подпишешь.
С этими словами оперативник поднялся из-за стола и пошёл к двери. «Всё, – подумал Ветлицкий, – теперь он и дознавательницы не побоится, хотя они все здесь, видать, заодно…»
Путь к органайзеру был свободен. Вот случай разделаться с этой жизнью, возможно, последний, дальше пойдут одни издевательства, цепь унижений и всё равно смерть. Вспомнились слова элегантного майора: «…Тебя доставят в суд на носилках». – Чего ещё ждать, пока на Андрея не повесят все эти мутные дела?
Ветлицкий срывается с места и прыгает на стол, хватая ножницы из органайзера. Наручники мешают, нужно поднять рубашку, майку и ударить себя в живот… От двери прыжками несётся опер, сходу он толкает Андрея со стола, тот падает и локтем задевает раму. Слышится звон стекла, чей-то крик, может, Наталья Петровна визжит с перепугу, но сознание почти отключается, припоминается только, что уже на полу несколько человек пытаются отобрать у него ножницы. Потом Ветлицкого усаживают на стул…
– Я больше не буду плясать под вашу дудку, хватит исполнять все дурацкие прихоти и разрешать умозаключения. Такое обращение вы называете корректным?
– Хорошо, хорошо, – быстро соглашается дознавательница, вот вам протокол, только подпишите, и всё…
– Не буду я выдумки, которые вы тут со своими оперативниками изобретаете, подписывать.
– Согласна, только тогда так и отметьте, своей рукой.
С Андрея снимают наручники, но окружающие стоят настороже. Ветлицкий, несмотря на неудобство, боли от ран не ощущает, но мокрая майка липнет к телу, берёт авторучку и пишет, что от всех показаний отказывается, требуя предоставить адвоката. Сидящий напротив пожилой мужчина неудовлетворительно покачивает головой, поборник справедливости замечает этот жест и говорит ему:
– Да, отказываюсь. Хватит на себя наговаривать. Вы сначала поймайте настоящего преступника, а потом головой покачивайте.
– А мы его уже нашли.
– Где?
И этот, как потом выяснилось, полковник, тоже тычет пальцем, едва ли не в лоб:
– Он перед нами!
На пороге кабинета появляется человек в белом халате. Оказывается вызывали скорую помощь. Врач осматривает раненого, щупает живот… дальше Андрей мало чего запомнит.
Его выводят из кабинета и ставят лицом к стене. Видно, что под ногами набежала целая лужица крови, начальники, наверное, совещаются с доктором, что делать с таким клиентом? Наконец решение принято, и того везут в медицинском рафике, кажется, в республиканскую больницу, где он, почему-то запомнилось именно это, хочет чтобы все знали, перед ними тот самый учитель и писатель, которого незаконно задержали, а теперь заставляют взять на себя чужие преступления, объявляя маньяком и едва ли не душегубом, но его вины в том нет.
Пришедшая женщина-хирург осматривает рану и удовлетворённо кивает медичкам:
– В операционную.
Пациента начинают готовить к операции. Медицинские сёстры недоумевают, что делать с наручниками, но никто их снимать не собирается, кажется, Семён увёз ключ с собой. Тогда женщины начинают срезать ножницами с Андрея сначала рубашку, потом майку. Приходит доктор и видит пострадавшего на каталке… в стальных браслетах. Услышав, что оперативники отказываются их снимать, возмущённо спрашивает кого-то: