Капкан для серой мышки - стр. 44
– Хотите выпить? – предложил Илья вполне по-русски.
Она кивнула и шагнула внутрь. Дверь закрылась. Вот теперь это было настоящее уединение. Вдвоем в гостиничном номере. Только он и она. Огни Москвы в окне. И приглушенный свет ночника у кровати.
Она обычно не пила ничего крепче шампанского. Но от коньяка даже не зажмурилась. Выпила. Для храбрости. Чтобы не сбежать.
– Очень красивая церковь, где мы были.
Женя решила сменить тему. Надоели эти убийцы! Много чести их обсуждать. Есть люди более достойные.
– Щусев строил, – отозвался Илья.
– Да, – она кивнула. – А потом мавзолей Ленина. Такие вот разные эпохи и объекты, а архитектор один. Архитекторы – все-таки удивительные люди. Волшебники. Начертили, рассчитали, построили. И ведь стоит, не падает веками.
– Скажите еще, что вам Лахта-Центр нравится, – усмехнулся он ее наивным рассуждениям.
Но эта наивность обезоруживала его. И как он только мог ее подозревать?
– Да, мне нравится, – призналась она. – Петербург 21-го века. А вам, конечно, нет? Истинные петербуржцы любят ругать небоскреб.
– Потому что торчит. Даже из окон Эрмитажа видно.
– Но он же не виноват, что торчит, – заступилась Женя за самое высокое здание в Европе. – Просто Питер плоский. Это же дно древнего моря. Не Москва на семи холмах.
– А у вас неплохо получается, – неожиданно улыбнулся Илья.
– Что? – напряглась она.
– С вами приятно общаться, Женя, когда не надо подозревать.
Вместо осколков стекла и льда в его голосе теперь разливалось тепло. Он звучал чуть хрипло. И очень сексуально. Женя смутилась. Но потом тоже решилась на откровенность.
– Я тоже хочу, чтобы всё было по-другому. Хочу радовать вас, а не расстраивать.
Она осторожно подбирала слова. Но сдерживаться было трудно. Когда еще она окажется наедине с любимым мужчиной? Вечером, в гостиничном номере. На другой планете. Правильный ответ – никогда.
Женя смотрела на Илью влюбленными глазами, и ему это неожиданно понравилось. Видимо, спиртное начало действовать, отодвигая проблемы. Но всего на миллиметр, вернее, градус. Но расслабляться нельзя.
Он отставил стакан. Поднялся из кресла, подошел к панорамному окну с видом на Москву, отвернулся от незваной гостьи.
– Спасибо вам, Женя. За понимание и сочувствие, – вежливость и ничего больше.
«Но вам лучше пойти к себе…». Не надо быть ясновидящей, чтобы понять, что сейчас он ее выставит. И у нее не будет больше шанса увидеть своего героя без галстука.
– Это вам спасибо, – она тоже поднялась и шагнула, но не к двери, а к нему. – Вы подарили мне Москву. И эту красивую церковь. И этот вечер. Несмотря ни на что. Назло смерти.
Он повернулся к ней. Черт возьми! Непостижимым образом ей удается говорить и делать то, что его волнует. И выглядит она сейчас как-то особенно. Серо-голубые глаза сияют навстречу ему. И русые волосы красиво падают на плечи, создавая стильный контраст с простой черной одеждой. И пахнет от нее свежестью. И никакой яркой помады, приторных духов, коротких юбок и многообещающих взглядов. От этих ударов он научился уклоняться.
Но она смотрела на него так, будто они вместе пережили землетрясение. И он не знает, что делать дальше. А она знает. Что делать? Любить! Всё просто…
Женя всегда была хорошей, но никогда не чувствовала себя счастливой. Она вдруг отчетливо осознала это теперь, у окна с видом на Москву и ночь. К черту приличия и сомнения! Сейчас или никогда. Людям не стыдно убивать, шантажировать, врать и манипулировать, почему же она должна стыдиться того, что ее влечет к этому мужчине.