Капкан для (не) Весты - стр. 40

Зато можно попытаться договориться с Прохором. Это не редкость, что у богатых и знаменитых фиктивные браки. Правда, Веста и подумать не могла, что у нее будет такой же.

Сердце тут же болезненно сжалось, а желудок скрутило спазмом: фиктивный брак означал и отсутствие детей, без которых она не видела смысла вообще эту семью создавать. Нет, спать с Прохором даже ради детей она не хочет. Да и такого отца своим детям не пожелает.

Но деньги Прохор любил и уважал. На этом Веста и сыграет. На публике будут играть пару, а в остальных случаях — жить как соседи. И разумеется, в разных комнатах! Еще лучше — в разных домах. Пусть спит с кем хочет и когда хочет, лишь бы ее не трогал.

«Это не приговор, — успокаивала она себя. — Время пройдет, всё наладится, тогда и разведусь».

Веста поднялась и пошла в свою комнату за телефоном. Там же ее ждал чемодан.

Нет уж, оставаться тут она не хотела. Лучше вернуться в свою квартиру.

***

— Приезжай, конечно, любимая! — намеренно выделил последнее слово Прохор, когда Веста наконец-то набралась храбрости ему позвонить.

«Козлина!» — бушевала Веста. Она металась по квартире, как раненый зверь, из спины которого торчала стрела. Достать ее никак не получалось, и в результате каждое движение причиняло боль, избавиться от которой было невозможно.

Прохор спокойно выслушал ее и предложил встретиться этим же вечером в доме его отца. Точнее, очень поздним вечером.

Веста хотела перенести разговор — встречаться с Прохором ночью казалось ей хреновой затеей. Но это же дом Ивана Альбертовича. Там будут люди и, скорее всего, он сам. И это лучше, чем предложенный Прохором вариант встретиться в его квартире завтра днем. Разговаривать наедине Веста была не готова.

А еще перед глазами до сих пор стоял образ отца, когда она сказала ему, что поедет поговорить с Прохором. Ничем не прикрытая радость. Конечно, отец тут же скорчил печальную мину и начал благодарить ее и целовать ее руки, но то выражение лица, мелькнувшее буквально на секунду, Веста всё же застала. Она тогда резко отдернула руки. Жалость вперемешку с омерзением — совсем не это она хотела чувствовать к папе.

Какая она дура... Но можно ли ругать дочь за то, что пожелала дать шанс собственному отцу? Впрочем, она и так сама себя ругала достаточно. Только изменить ничего уже не могла.

Да и не стала бы менять, ведь на кону счастье малышек. А она взрослая уже, переживет. И не такое переживала.

***

В доме Жигунова-старшего, огромном трехэтажном особняке, Веста бывала несколько раз и уже с первого впечатлилась размахом. Только теперь ей казалось, будто дом нависал над ней, таращась на нее темными окнами-глазами, того и гляди — проглотит.

Весте тут же стало не по себе, и она поежилась.

Она многократно репетировала свою речь по дороге сюда. Но стоило выйти из машины, как все слова вылетели из головы.

Ее ждали. Дворецкий мило улыбнулся.

— Прохор Иванович ждет вас в комнате для отдыха, я провожу.

Веста на ватных ногах шла за седовласым мужчиной. Ладони вспотели от волнения. Да что там ладони, она почувствовала, как по спине скатилась капелька пота.

Они прошли через огромный холл и двинулись внутрь дома. Вскоре дворецкий открыл перед ней одну из дверей и произнес:

— Прошу.

Веста вошла и огляделась.

Большая комната в светлых тонах, длинный мягкий диван и два кресла у камина. На противоположной стене — пейзаж в золоченой раме, под ней мини-бар. Два панорамных окна, а между ними стена, у которой огромная уродливая напольная ваза какого-то зелено-фиолетового оттенка. В глубине в стене еще какая-то дверь. Видимо, комнату отдыха соединили еще с какой-то.