Капкан - стр. 36
Фомичёв ворвался в Союз писателей, как обычно, шумный и негодующий:
– Бумажки перебираете, а пацанов отстреливают, как куропаток во ржи!
– Что, опять? – испуганно пискнула секретарша.
– Да вас скоро всех укокошат!
– Ты чего расшумелся, Андрей Сергеевич? – Мирра Нестеровна вышла в приёмную, а из той комнатушки, которую на время сдали в аренду, выглянул молодой человек, смахивающий стрижкой на панка. – Кто нас-то грохнет?
– А вот такие и перегрохают. – Фомичёв кивнул на дверь, за которой обитали красногорцы.
– Господи, как вы шумите, – приложила палец к губам Фаинка, – неудобно, посторонние могут подумать…
– Доработались. Двадцать лет состою в Союзе и стал оглядываться на кого-то, в родных-то стенах!
– Проходи в кабинет, перекурим, о делах потолкуем, – поморщилась, как от зубной боли, председательница.
– Да что толковать, и так всё ясно. Паренька, что с нами тогда выпивал, убили!
– Если ты Ветлицкого имеешь в виду, то жив он. Посетителей к нему не пускают, а передачи носить можно, звонила я.
– Передачи… словно в тюрьму.
– Зря паникуешь. Просто он лежит в одной палате вместе с тем киллером, который пулькинского прораба подстрелил.
– Вот видите, а наша контора его поддерживала на выборах.
– Ну, допустим, только Василий Степанович, так и тот потом к Орлову переметнулся, – уточнила Мирра Нестеровна.
– Значит, тёзка мой жив? Пародийная ситуация…
– Не очень и пародийная, – потянулась председательница за сигаретой. – Сам живой, а жена погибла. Ты, Фаинка, не знаешь, как её звали?
– О семье Ветлицкий помалкивал, да и вообще…
– Это точно, что вообще. Вот уляжется весь сыр-бор, и к кому Андрей за помощью обратится? Ведь квартира его сгорела.
– Тебе по штату положено думать, – засобирался уходить Фомичёв, но уже на пороге вспомнил. – А может, сбросимся по случаю воскрешения раба Божьего?
– Он там со смертью борется, а мы уже за здравие, – хмыкнула Мирра.
– Если б умер – за упокой.
– Находчивый наш Фомич, спасу нет, – заметила писательская председательница после ухода поэта-самородка, – хотя о Ветлицком нужно всерьёз подумать: у него в городе никого, только родители жены, но тем сейчас не до зятя. Ты, Фая, позвони в Отрадное, в их администрацию, узнай, что к чему.
– Мирра Нестеровна, – секретарша развела руками, – Отрадное – это межгород, а кто платить будет? И так арендаторы выручают.
– Ладно, может, я с чужого телефона переговорю, свет не без добрых людей, а если нет, тогда хрен с ними, с арендаторами – заплатят, ты узнай.
Ночью Ветлицкого разбудил чей-то голос. Пока Андрей корячился, придерживаясь за жгут, который был привязан к спинке его кровати, кто-то опять произнёс нечто похожее на призыв о помощи. Кажется, сосед бредит? Забыв о кнопке вызова, Андрей поднялся и пошёл в коридор. Сразу за дверью навстречу ему поднялся милиционер:
– Что случилось, больной?
Дыхание у Ветлицкого сбилось, стало трудно дышать.
– Разве вы меня охраняете? – спросил он бдительного часового.
– С чего ты взял? Твоего соседа, безногого.
– Так он и так не убежит, плохо ему. Позовите дежурную.
– А человеку, которого он ухлопал, думаешь, хорошо?
– Ничего я не думаю.
– Вот и спи спокойно. Без тебя позовётся, – свистящим шёпотом пообещал охранник и прикрыл за Ветлицким дверь. Андрей кое-как дошагал до кровати непонятного человека. Любопытство и страх боролись в его душе: выходит, что он лежит в одной палате с убийцей, и всё-таки легче стало от осознания того, что это не его охраняют. Рассудив, что если у парня отняли ноги, то воды глотнуть ему не помешает. Добровольный медбрат взял свой стакан, намереваясь напоить хрипящего парня. Лунный свет падал наискосок и, отражаясь от белой стены, усиливал освещение. Лицо безногого показалось Ветлицкому знакомым. Где он уже видел этот нос, подбородок с ямочкой посредине? Правда, цвет кожи землистый, серый. «Серый!» Тело окатило горячей волной. Неужели тот самый левашовский охранник, который ударил его, Андрея, ножом? Стакан выскользнул из руки и разбился. В палату забежали люди. Включили свет.