Капитан Ульдемир. Властелин - стр. 64
Ящик развалился: был он сделан из тоненьких досочек. На пол посыпались какие-то стеклышки, проволочки, планки…
Прикрывая затылок руками, астроном убегал по коридору. Шаги его были неверны. Он кричал – почему-то негромко, словно стесняясь.
Шувалов, пошатываясь, подошел к прибитому к полу стулу. Сел. Уронил голову на руки. Его мутило, и хотелось плакать, как если бы он был еще совсем маленьким…
Солнце здесь уже взошло, когда два катера повисли над лесом в поисках удобного для посадки места.
Что-то двигалось внизу. Люди, и немало. Больше, чем их оставалось здесь, когда капитан с Анной сели в катер и взлетели к кораблю.
Малый катер приземлился первым.
И сразу же в колпак ударила тяжелая стрела.
Глава двенадцатая
Это была еще не война. Просто власти, видимо, зачем-то послали своих людей сюда – может быть, чтобы выставить наконец охрану вокруг запретного холма, – и пришедшие наткнулись на ребят, ожидавших тут моего возвращения. К счастью, огнестрельного оружия у нагрянувшего войска не было, хотя, как выяснилось несколько позже, вообще-то, оно у них существовало. И вот атакующие швыряли из арбалетов стрелы чуть ли не в руку толщиной, а парни метали в них сучья и разный мусор. Все это делалось так, словно главной задачей и нападавших, и оборонявшихся было ни в коем случае не задеть ни одного человека, так что убитых в схватке не было и раненых тоже. Как мы убедились впоследствии, стычки на этой планете, и так весьма редкие, скорее всего, напоминали шахматные партии, где шансы сторон подсчитывались по определенным правилам и набравший больше очков объявлялся победителем. По-моему, вовсе не так глупо, как может показаться на первый взгляд.
Пока что потасовка шла с переменным успехом, и я не знаю, к какому результату привела бы эта, пользуясь терминологией моего времени, странная война, – но тут подоспели мы.
Правда, в игру мы вступили не сразу. Над полем брани наши катера проскользнули так стремительно, что сражающиеся нас просто не успели заметить, а попавшая в катер стрела была направлена вовсе не в нас, а просто в сторону – подальше от живых людей. Мы посадили катера в сторонке, рассудив, что рисковать машинами не стоит ни в коем случае. Но и очутившись на твердой земле, мы вступили в дело не сразу, потому что возникла проблема морального порядка: а следует ли нам вообще ввязываться в чужую драку, какое право мы имеем на такое вмешательство? В конце концов, у этих людей были свои проблемы, свои законы и обычаи, а мы, незнакомые ни с тем, ни с другим, ни с третьим, могли, пожалуй, больше напортить, чем помочь. Впрочем, тут нужна оговорка: такого рода мысли возникали вовсе не у всех членов экипажа и даже не у большинства. Для Георгия и Питека таких проблем вообще не существовало: драка оставалась дракой, и мужское достоинство требовало немедленно в нее вмешаться. Уве-Йорген, продукт куда более поздней цивилизации, был военным по профессии, и для него сражение было единственной возможностью использовать знания и опыт, которыми он обладал. Мысль о невмешательстве пришла в голову Никодиму, и я сначала поддержал его.
– Подумай, капитан, – возразил мне Уве-Йорген, нетерпеливо расхаживая взад и вперед возле катера. – Ведь ответственность за это лежит на нас!
– За что? – ответил за меня Никодим. – Они не убивают, не бьют даже. Лукают в воздух, и пусть их. Надоест, перестанут.