Капитан Два Лица - стр. 32
За время своего монаршего путешествия по Альра’Илле он успел приметить много сообразительных и галантных молодых кхарров, графов и баронов, гильдийцев, военачальников и купцов, которые – по его мнению – могли бы понравиться сестре. От всех приглашенных они составляли не меньше четверти. Хоть кто-то должен был подойти.
Старший церемониймейстер Вейг уже запланировал несколько балов, морских прогулок и охот, и мысль о расходах, которые предстояло понести, угнетала. Угнетала, несмотря на то, что казна, из которой Талл Воитель почти ничего не тратил и которую регулярно пополнял, легко могла выдержать и не такое. Просто Дуан давно отвык от роскоши и не видел в ней смысла, как и во всех излишних предпраздничных телодвижениях. Поэтому само наличие старшего церемониймейстера, который при новом чрезвычайно оживился, было просто даром Светлых богов.
Дуан придумал несколько вариантов писем знатным семьям – иностранным и альраилльским. В этих вариантах можно было сочетать или менять местами слова, и Дуан старательно менял. А три периодически сменяющихся, тощих как палки и одинаково сутулых писаря, присланных Королевской Канцелярией, записывали каждое послание под диктовку. На самом деле, когда все только началось, Дуан надеялся, что управится быстрее, чем Лува поднимется на четыре-пять ступенек. Но дело затянулось.
«Уважаемый граф Лорак, имею честь пригласить Вас…»
«Достопочтенная кхарра Танкуццино, мне было бы очень приятно…»
«Дорогой барон Коцулье, возможно, Вы и Ваш благородный племянник…»
Язык начал заплетаться уже где-то на тридцать пятом письме. Происходящее казалось очень тоскливым. Дуан, не особенно беспокоясь о королевском достоинстве, уронил голову на скрещенные руки и позволил короне свалиться на пухлую стопку бумаг.
– Перерыв, – вяло сообщил он. – Велите кому-нибудь принести воды. А лучше чего-то покрепче.
Он почти почувствовал, как писари с сомнением переглядываются, но не стал удостаивать их взглядом. Дуан немного жалел, что не поручил составление всех приглашений тому же церемониймейстеру или еще кому-то из ответственных за мероприятия при дворе, но здесь скрывался один нюанс. В некоторых письмах требовалось аккуратно и изящно упомянуть о второй, помимо безудержно пьяного укрепления дипломатических союзов, цели приглашения. О сестре.
Писари Королевской Канцелярии славились своей немногословностью, поэтому им Дуан доверился. К тому же, обслуживая сразу три или четыре ведомства, они писали столько, что, вероятно, давно перестали вообще вникать в смысл того, что им диктуют. А если и вникали, намеки о «возможном совместном будущем» были настолько смутными, что их углядел бы только кто-то более сообразительный.
На стол поставили воду, но Дуан уже не хотел пить, а только вылил немного прямо себе на голову. Зевая, выпрямился и посмотрел на лежавший сверху лист. Тот – как и все прочие – был исписан именами, возрастами, цифрами дохода и титулами. Но если «отработанные» листы заполнял в путешествии сам Дуан, то на оставшихся почерк был резче и крупнее. Отцовский. Листы никак не озаглавливались, но Дуан без труда догадался, что старого короля тоже беспокоила судьба дочери. Напротив одного имени – настолько заковыристого, что прочесть его удалось с четвертой попытки – стояла жирная галка.