Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет! - стр. 37
А ещё добавить: кстати, желание профессионально заниматься живописью тоже отсюда. Ведь для таких, как вы, люди искусства могут быть интересны лишь в качестве исполнителя заказа или, в крайнем случае, друзей‑приятелей. Но…
Нет, сказать такое я, разумеется, не могла. Пришлось соврать. Выложить заготовленную ещё полтора года назад версию:
– Университет в Ристауне – лучший. К тому же этот город даёт огромные перспективы, ведь это культурная столица Империи. Там самые престижные галереи, и именно туда едут самые состоятельные заказчики.
Герцог закономерно поморщился и взялся напомнить:
– У этого города слишком дурная репутация, и, прости за прямоту, с девичьим благочестием она никак не сочетается.
Я беззаботно пожала плечами, а маркиза снова насупилась и попыталась призвать свёкра к порядку. Только герцог опять отмахнулся и новый вопрос задал:
– Айрин, неужели твои родители такому решению не препятствовали?
Говорить о том, что идея обучения в Ристауне принадлежит папе, я тоже не стала. Вздохнула и… вновь принялась лгать:
– Конечно, они были против, но я настояла, и родители согласились. В конце концов, это моя жизнь, и раз так, то мне и решать.
На сей раз герцог глянул скептически, а Тунор неожиданно нахмурился и даже открыл рот в явном намерении что‑то сказать. Но потом передумал и, равно как и остальные, потянулся за пирожным.
– Значит, настойчивая и самостоятельная, – ещё более неожиданно включился в разговор лорд Джисперт. – А ведь хорошие качества.
– Качества отличные, – поддержал герцог. – Однако, чтобы совладать с такой девушкой, нужен очень прочный стержень, и я не уверен, что у нашего Вирджина…
– Так! – упомянутый персонаж вскочил. Выглядел при этом настолько возмущённо, что показалось – ещё чуть‑чуть, и пар из ушей пойдёт.
Именно в этот миг я поняла важное – весь этот допрос был нацелен вовсе не на меня, а на Вирджа. То есть хозяин Раваншира с компанией пытались вывести из равновесия не гостью, а «младшенького».
Невзирая на все наши разногласия, сообщника стало жаль. Именно поэтому я вздохнула и решительно перевела тему.
– У вас великолепный замок, – обратилась к старику я. – Осберт и Селвин успели показать далеко не всё, но то, что я увидела, очень впечатляет.
Герцог отвлёкся от созерцания разгневанного Вирджа и улыбнулся, причём в обычной хитрой манере.
– Это ты ещё верхние галереи не видела, – отозвался он. – С них открывается такой замечательный вид!
Разговор действительно свернул в обычное, нейтральное русло, и это было чудесно. О случившейся перепалке напоминало лишь громкое сопение моего сообщника, который теперь походил на нахохленного воробья.
Зато встряска подействовала очень здорово! Едва допили чай, Вирдж ухватил меня за руку и, проигнорировав возмущённые возгласы братьев, бодро потащил в неизвестном направлении. Как вскоре выяснилось, вёл в святая святых – в свою студию.
Вот тут моё сердце по‑настоящему растаяло… Взгляду предстал огромный зал с гигантскими, лишенными всяких гардин окнами и частично заставленный всякой всячиной – от эскизов и картин, написанных Вирджем, до всевозможных заготовок и незавершенных скульптур.
Но главным поводом для счастья был великолепнейший вид, который из этих окон открывался. Заснеженный, залитый солнечным светом мир!