Каникулы в других мирах - стр. 32
Вокруг нас ничего не происходило, и от этого пробирала дрожь, как будто весь мир замер и готовится к чему-то, уверенный, что мы никуда не денемся. Вот только к чему?
– Хоть бы воды кто-нибудь принёс. Даже если они нас хотят сожрать, то должны сначала напоить и накормить, чтобы мясо сочнее было… Ууу-йя! – взвизгнул Сашка, когда я треснул ему по затылку.
– Хорош каркать! И так тошно!
– А я что? Только не говори, что ты про это не думал? Я, пока мы ещё ехали на этих здоровенных ящерах, гадал, кому нас везут на корм: им или их хозяевам.
– Слушай, а ты чего там в лесу? В обморок, что ли, грохнулся? – спросил я.
– Похоже на то. Накрыло резко отчего-то, в глазах потемнело, а очнулся оттого, что по животу что-то ужасно больно колотить начало. Открываю глаза – и офигеваю. Мне даже показалось, что я всё ещё в коме, а вокруг меня – полный треш. Потом тебя увидел и немного успокоился. Главное, Петька, что мы вместе. Если бы я остался один среди этих хвостатых монстров, то помер бы прямо на том ящере от страха.
– Я бы тоже, – согласился я с ним. – Очень пить хочется. Хорошо, что клетку в тенёк поставили, на солнце уже бы померли, наверно. Блин, неужели нас здесь будут держать постоянно?
Сашка повернул ко мне голову и очень серьезно ответил:
– Что значит постоянно? Будут держать, пока не отведут туда, куда уже решили отвести. Ты уверен, что другое место тебе понравится больше? Я думаю, что, наоборот, у нас сейчас есть время что-то придумать, пока за нами не пришли. Судя по тому, что наши с тобой тушки пока никому неинтересны, даже их детям, нас припасли для какого-то важного события и уверены, что мы никуда не денемся. Нам нельзя медлить, если хотим остаться в живых, то надо молиться и бежать. Давай сначала помолимся, чтобы это был не их ужин. Если ты не понял, то про молитву я говорю вполне серьёзно. Знаешь какую-нибудь?
Я растерянно помотал головой. Стало ещё тревожнее, потому я проникся его голосом с присвистами, который сейчас звучал особенно трагично.
– И я тоже… Мать какую-то читала, когда я болел, но, убей меня, кроме «Отче наш, иже еси на небеси», не помню ни слова.
– Я тоже. Знаю только, что в конце надо «аминь» сказать. Сань, здесь же наверняка другие боги, значит и молитвы должны быть другими. Давай просто попросим спасения и возвращения домой, а в конце скажем «аминь» для верности. И всё. Баба Соня мне всегда говорит, что если у Бога что-то попросить хочешь, то надо это делать от всего сердца и с верой, тогда он обязательно услышит и поможет.
– Думаешь? Хотя… Какая нам теперь разница, всё равно ничего другого не остаётся.
Он поднял голову вверх и, глядя сквозь прорехи между брёвнами, начал шептать:
– Боги этого мира, мы с Петькой вас очень уважаем…
– Может, лучше любим? – поправил его я.
– Не перебивай! Мы же их не знаем, как мы можем их любить? Может, здесь боги – демоны, которые жрут детей, а эти дикари приносят им жертву каждое полнолуние? Кстати, сейчас не полнолуние, случайно? – зашипел на меня друг.
– Не каркай! Не забывай, мы, вообще-то, уже в клетке сидим, если что!
– Вот и не перебивай. Или сам начинай, раз такой умный, а я продолжу, – обиделся Сашка.
– Ладно-ладно, я молчу. Говори ты, у тебя лучше получается. Только с верой!
– Хорошо, постараюсь… Только ты тоже повторяй за мной, чтобы было надежней.