Кандидат - стр. 42
Потом всё было, как в тумане, неделю или больше, но всё же те дни Рэдди помнил гораздо отчётливее.
Парень был скорее похож на собственный труп, нежели на того розовощёкого удальца, что ставил рекорды по скорости реакции на соревнованиях Полиса. Все обязанности по организации кремации фактически легли на хрупкие плечи Эстрельдис. Та буквально разрывалась между неизбежными формальностями и не выходящим из состояния полного ступора Рэдди. Что её только и поддерживало в те страшные дни, так это помощь и искренне сочувствие ближайших родственников знакомых семьи. И, конечно же, забота о брате.
Рэдди нуждался в её заботе и ласке больше, чем она, такая взрослая, и самоотверженности Эстры не было предела, последние почести родителям, неизбежные разговоры с родственниками, и надрывные фразы «не трогайте его, пожалуйста». Она помогла ему это пережить, он отчётливо понимал, что собственным будущим душевным спокойствием обязан ей…
Прошло несколько месяцев, всё устоялось, частью переболело, но Рэдди так и не смог забыть роли сестры во всём этом, единый взгляд, брошенный на неё, повергал его в новый океан горечи и тоски. Она для него стала символом. А от символа можно избавиться, только расставшись с ним.
Несмотря ни на что, понимая, что он показывает себя безжалостным самовлюблённым кретином, Рэдди не мог отделаться от этой мысли. Сестра ему напоминала родителей. А это было настолько невыносимо больно, что ни стерпеть, ни промолчать.
Как только выдалась такая возможность, он ушёл из отцовского «семейного склепа», живя понемножку то у друзей, то где придётся. Потом началась его курсантская жизнь. Корпус Обороны дал ему то успокоение, которого Рэдди так долго ждал.
Сестра же… он даже не мог вспомнить, сколько её не видел, по недостоверной информации общих знакомых она продолжала жить в старом доме, жила там одна и никого, как кажется, не принимала. Затворничество это принималось так же благосклонно, как и его, Рэдди, веселье и гулянки.
Каждому своё, разумно постановило общество и оставило их с сестрой в покое.
Однако, шли годы, Рэдди уже Галактика знает сколько времени обдумывал идею всё-таки проведать сестру, поговорить с ней, спросить, как у неё дела, чем она живёт… Идеи продолжали оставаться идеями.
Странности.
Рэдди всегда считал себя человеком достаточно гибким, способным приспособиться к той манере общения, которую от него ожидает собеседник. Он даже зачастую как бы начинал играть словами, подталкивая того на откровенность, волевым, осознанным усилием создавая вокруг атмосферу дружелюбия и уюта, ведя линию диалога таким образом, чтобы максимально почерпнуть для себя всё то хорошее, что есть в человеке. Чтобы дать и ему что-то в ответ.
Таланты эти Рэдди заметил у себя довольно давно, и применять их при необходимости не стеснялся, совершенно не связывая со своими прочими странностями, поскольку всегда и везде он оставался искренним, не мысля даже, что можно нанести человеку даже нечаянный вред. Такого он не допускал никогда.
В Галактике, да и здесь, на Пентарре, ему встречалось множество людей, самых разных, порою – странных, временами – самых обыкновенных, и всегда он мог найти с ними общий язык. И вот, впервые за всё время, нашёлся собеседник, который ставил Рэдди в тупик.