Канарейка для ястреба. Реальная жизнь - стр. 25

Целую одеревенелые пальцы, прислоняюсь лбом и пытаюсь собраться. Дышу, заставляю себя выдыхать через рот, выполняю дыхательные упражнения, которым меня так хорошо обучил мистер Уильямс.

Успокаиваю дыхание, заставляю сердце замедлить свой бег. Поднимаюсь и встречаю тревожный взгляд Эйрин, разворачиваюсь и выхожу из палаты. Мне нужен врач. Мне нужно понять, что от меня требуется.

Закрываю за собой дверь. Иду по коридору, ищу. Останавливаюсь, как вкопанная, перед нужным кабинетом, стучусь и вхожу.

При виде смуглого, молодого, необычного мужчины теряюсь.

– Здравствуйте. Мне нужен доктор Навин, я дочь Ивет Соммерсье.

– Проходите, садитесь, – отвечает мне врач с акцентом. Судя по всему, передо мной эмигрант из Индии. Молодой для занимаемой им должности, с аккуратной бородкой и в традиционном головном уборе своей касты.

Я так обескуражена эпатажным видом этого врача, что теряюсь от его добродушной улыбки. Он встречает меня не как нищенку, у которой нет страховки, а с теплотой, словно давнюю знакомую.

В моем нынешнем состоянии я воспринимаю происходящие со стороны. Словно это я и не я…

Смотрю на стену за спиной врача, увешенную множеством грамот и наград в хирургии. С такими регалиями его, наверное, можно считать одним из лучших специалистов в нашем захудалом округе.

– Садитесь, мисс Соммесье, разговор будет сложным, – кивок в сторону стула, и я на деревянных ногах подхожу и выполняю приказ.

– Пациентка, я так понимаю, ваша мать? – взгляд на меня, и я киваю. Врач смотрит в бумаги, лежащие на столе. Бегло читает диагноз:

– Центральный или спастический паралич. Болезнь развивается вследствие нарушений корково-спинномозгового пути.

Взгляд на меня. Не понимаю ни слова. Доктор Навин моргает. Пытается донести до меня смысл сказанного.

– Ситуация сложная, запущенная. Нужна операция. Однако должен вас предупредить. Даже при положительном исходе, соблюдении всех необходимых процедур и учитывая прочие факторы, шансы на положительный результат минимальны. Если нам удастся спасти пациентку, она окажется полностью прикованной к инвалидному креслу. Сожалею.

Из глаз брызгают слезы. Забываю, что должна дышать. Все темнеет. По ощущениям – меня прибивает к земле тяжеленным булыжником, ломает до основания.

С профессиональной холодностью врач расписал мне всю ситуацию.

– Мисс Соммерсье, – все так же спокойно он протягивает мне стопку бумаг, – прошу, подпишите документ, подтверждая, что ознакомлены со всеми обстоятельствами кейса.

Я пробегаюсь по документу, подготовленному в двух экземплярах, и в конце вижу цифру, которая ввергает меня в шок.

– Эта сумма, – проговариваю я пересохшими губами, – сюда входят все затраты на операцию, лечение и последующую реабилитацию, так?

– Совершенно верно, – отвечает врач со свойственным этой профессии равнодушием.

– Благодарю вас, – отвечаю, расписавшись в обоих экземплярах. Один из которых мужчина забирает и кладет в ящик стола.

– Советую не терять времени и решать вопрос с оплатой немедленно.

– Деньги будут, – отвечаю и покидаю кабинет.

В глазах все рябит. Дыхание перехватывает. Мне сложно справляться с эмоциями. Быстро иду по больничным коридорам, направляюсь к лифтам. В какой-то момент перехожу на бег. Мне кажется, что так я смогу убежать от проблемы. Я лечу, не замечая ничего вокруг, вся дрожу и захлебываюсь в своих чувствах.