Канарейка для ястреба. Реальная жизнь - стр. 22

Я и так тут на птичьих правах.

Я пишу заявление и выхожу из приемной.

Дверь тихо закрывается за спиной и воспринимается лезвием, отрезавшим остатки моих изломанных крыльев. Я ощущаю, как эти воображаемые ворота с треском закрываются, ставя жирную точку на моем возможном будущем.

Где-то там в глубине души живет тупая надежда, что все еще образуется и я вернусь к назначенному сроку в университет мечты, но реалистка во мне уже скорбит, понимая, что на этом все.

Я быстро собираю свой небольшой скарб и покидаю университетский городок. Я иду не оборачиваясь. Ступаю навстречу новым сложностям.

Как слепой и глупый котенок в самой глубине души я продолжаю верить в чудо. В удачу, да во все, что угодно! Где-то во мне в предсмертных муках еще трепыхается надежда.

Новая я, лишенная эмоций, осознает, что на моем обучении можно ставить крест, закрывая дверь и подписывая документы на отпуск, я подписала свой смертный приговор.

За все нужно платить.

Мой отсчет по оплатам запустился.

Я добираюсь до нашей провинциальной глухомани. Сижу в вагоне поезда и по обыкновению тупо пялюсь в окно. Неосознанно верчу мобильник в руках и открываю программы, тыкаю пальцем, пока не ловлю себя на том, что ищу информацию о Тайгере в интернете.

Странно, что несмотря на всю боль, которую он причинил, я не могу его вычеркнуть. Не могу забыть… Он во мне, я отравлена им и его яд струится по моим венам, разъедает кислотой все внутренности.

Информации о Ривзе нигде нет. Хочу уже закрыть браузер, как натыкаюсь на статью в желтой газетенке.

“Наследник империи “Ривз Корпорэйшн” после трагедии принял решение передислоцировать бизнес в Европу. Он с невестой покинул Штаты. Мы выяснили, что после соблюдения траура Тайгер узаконит отношения. Грандиозная свадьба запланирована на следующий год”.

Выключаю телефон, смотрю вдаль. Повторяю, как мантру: “Не думать”. Не хочу чувствовать. Ничего не хочу. Просто уснуть и проснуться в другой, альтернативной реальности, где нет и никогда не было Черного Ястреба.

Смотрю на сменяющийся за окном пейзаж на протяжении часов. Я в какой-то душевной прострации. Мозг вырублен. Может, в этом ледяном спокойствии и мое спасение…

Замечаю, чем ближе приближаюсь к родным пенатам, тем страшнее и ужаснее здания и улицы. Трущобы встречают меня безрадостным серым туманом и дождем, который заползает под ворот плаща, неприятно холодя кожу.

Я медленно ступаю на треснувший перрон, поворачиваюсь, чтобы спустить чемодан, но не успеваю. Мою ладонь накрывает сильная мужская рука с татуировками, набитыми на фалангах пальцев. Я замечаю эту вязь в скудном освещении уходящего солнца.

В трущобах такие тату просто так не делают. Их заслуживают. Хоть я не особо сильна в расшифровке подобных кодов, понимаю, что эта рука принадлежит не самому последнему человеку в местной иерархии.

Мой чемодан с легкостью оказывается в чужой сильной руке:

– Привет, Адик, – раздается позади глубокий голос, оборачиваюсь, вперив удивленный взор в крупного мужчину с вихрастыми волосами, что небрежно торчат во все стороны…

Опасность. Незнакомец стоит непозволительно близко. Я реагирую на его вторжение в свое личное пространство слишком остро, рвано выдыхаю, пытаясь отшатнуться, но мне некуда отступать.

Сероватые глаза рассматривают меня с особым пристрастием, скользят вдоль лица, медленно лаская, и останавливаются на приоткрытых губах. Меня изучают, считывают эмоции, проскальзывающие на моем лице. Ноздри мужчины на грани видимости дергаются, словно ко мне принюхивается животное, или просто его бесит страх, который вспыхивает в моем взгляде.