Канал грез - стр. 18
– Может быть, конгрессмены сумеют договориться, – заметила Хисако. – Нам просто надо…
– Или, может быть, на красных снизойдет благодать и они станут вести себя как бойскауты, – перебил ее Оррик.
У меня есть идея, – объявил мистер Мандамус, подняв руку с воздетым перстом. – А не открыть ли нам книгу?
Все взгляды с недоумением обратились в его сторону. Что имеет в виду мистер Мандамус, подумала Хисако. Может быть, он собирается погадать на Библии, открывать ее наугад, в надежде найти ответы; среди некоторой части христиан это, кажется, довольно распространенный обычай, у мусульман тоже принято гадать по Корану. В кают-компанию вошел стюард, пожилой человек пенсионного возраста по имени Савай, в руках у него был поднос, на котором стояли тарелки с супом и корзиночка с хлебом.
– Книгу букмекерских ставок, – объяснил мистер Мандамус. – Я буду записывать ставки, можно заключать пари о том, в какой день наконец откроют канал или какое судно первым закончит свое путешествие, как хотите. Ну как вам мое предложение?
Офицер Хоаси попросил Хисако перевести, о чем идет речь. Она перевела и поблагодарила Савая, который поставил перед ней тарелку с супом.
Я не держать пари, – сказал Эндо, – но… – Он только развел руками.
– А я могу поспорить, что, если канал откроется, это сделают янки, – сказал Оррик, энергично принимаясь за суп.
– Пожалуй, я согласен принять это пари, – без всякого энтузиазма заметил Мандамус.
– О чем пари? – поинтересовался вошедший в каюту Брукман.
Он кивнул Эндо и занял место за столом.
– О том, когда пропустят суда, – сообщил Мандамус.
– То есть в каком десятилетии? Или имеется в виду год?
Брукман резко развернул свою салфетку и взял в руку ложку, ожидая, пока его обслужат. От механика пахло мылом и одеколоном.
– Мы полагаем, что это все-таки произойдет несколько раньше, – сказал Мандамус и расхохотался.
– Полагаете? Ну, так я воздержусь делать ставки.
– Мистер Оррик хочет послать сюда пехотинцев, – сказал Эндо, рискнув произнести трудное американское имя.
– Стандартное американское решение, – кивнул Брукман.
– Пусть так, зато это действенный метод!
– В Бейруте он что-то не очень сработал, – заметил Брукман молодому человеку. Тот озадаченно уставился на механика. Брукман нетерпеливо отмахнулся: – Вероятно, это было еще до вашего рожденья.
«Послать канонерку», – торжественно изрек Мандамус, словно цитируя чье-то высказывание.
– Ну и что! Здесь же не Бейрут. – Оррик взял с блюда кусок хлеба, разломил его пополам и начал есть.
– Кстати, и не Сайгон! И что дальше? – На лице Брукмана внезапно появилось сердитое выражение, он недовольно уставился на тарелку с супом, которую поставил перед ним старый стюард. – В конце концов, от нас тут ничего не зависит. Все как-нибудь само собой разрешится в ту или иную сторону. В этой игре мы даже не пешки!
– Однако конгрессмены посмотрят на наши суда, – сказала Хисако. – Вчера вечером о нас опять упомянули в новостях.
– По восьмому каналу? – догадался Брукман. – Только потому, что для восьмого – это местные новости. Представляю себе, что там разглядят конгрессмены с семимильной-то высоты, да и то при условии, если день будет ясный.
Хисако, опустив глаза, неторопливо продолжала есть суп.
– Как вы не понимаете! Ведь наши судьбы имеют символическое значение, – сказал Оррик Брукману. – Наша жизнь что-то значит. Только поэтому красные не посмели нас атаковать или взорвать плотины.