Кампания Тьмы - стр. 21
Поляну осветила на секунду полоска света. Это из своего домика вышел Забияка Ратс, крепко сложенный хоббит, всегда носящий легкую кожаную кольчужку поверх рубахи, подвязанной обрезком веревки. Минуты две Ратс постоял в стороне, осторожно поглядывая на темную фигуру Всюду Проклятого, будто просто вышел подышать воздухом, а потом уверенно подошел к костру и сел на бревно рядом с воином.
– Здравствуй, Ратс,– каким-то отрешенным голосом произнес Всюду Проклятый, не поворачивая головы.
– Ты и вправду никогда не спишь,– хмыкнул хоббит, шевеля палкой в костре.
– Ты ведь хотел мне что-то сказать, не правда ли? Просто ждал, когда все уснут. Так говори, нас никто не слышит.
– Вот, что мне никогда не нравилось в тебе, Аннах-Аме,– сурово проговорил Ратс.– Так это то, что ты залезаешь людям в голову и начинаешь ковыряться в их мыслях, словно это котелок с кашей.
– А без метафор?
– Ты знаешь меня… Я старый воин. Ещё во времена Великих войн я наемником сражался сначала за людей, а потом, когда Трингард вышел из войны, за эльфов. И прежде чем задать тебе свой вопрос, я спрошу другое… За кого сражаешься ты?
– За себя.
– Что значит за себя? Это не ответ. По какую сторону Нефисфарлака твоё место? На какой чаше весов ты стоишь, куда тянешь равновесия?
– Снова метафоры,– усмехнулся Всюду Проклятый.– Я отвечу яснее. Я сражаюсь всегда за тех, за кого считаю нужным. Зло и Добро, весьма абстрактные понятия, друг мой. Добро, которое обрело силу и выжигает Зло каленым железом, само становится Злом. Зло же потерявшее власть, вставшее на колени и ушедшее на покой, превращается в Добро. Это вечный круговорот войны. Для меня же остается только два пути, и оба эти пути далеки от понятий Добра и Зла. Либо я поддержу этот баланс, и круг войны останется таким, каков он есть, либо я навсегда нарушу баланс, тогда круг войны разорвется и воцарится порядок. Так что я не гиря на какой-то из чаш весов, я рука, которая держит эти весы. И, поверь мне, эта рука уже очень устала.
– Всегда поражался твоей философии,– после некоторого молчания сказал Задира.– Но мне стало известно ещё кое-что… Ты идешь за горы. Это так?
– Да. Я думаю, что завтра на рассвете я продолжу свой путь.
– А как ты посмотришь на то, что бы я отправился с вами?
– Что ж, ещё один воин мне не помешает, к тому же воин ты первоклассный. Но ты даже не спросил цели нашего путешествия.
– Цель не так важна,– ответил Ратс,– бросая палку в огонь.– Для меня главное процесс. А вот поводов целых два. Во-первых, я засиделся на месте, а ты знаешь, мирная жизнь не для меня. А во-вторых, полагаю, что сдохнуть в бою от укуса нежити намного приятнее, чем двинуть кони на белой простыне под всхлипывания оравы родственников и соседей.
Всюду Проклятый замолчал, он снова мысленно унесся куда-то, Ратс какое-то время ещё посидел у костра, а потом пошел готовиться к походу.
Рано утром путешественники продолжили дорогу, снова взяв направление к горам. Впереди на белом верблюде ехала Фреона. Несмотря на лечебное действие кольца и лунной воды, её ещё одолевала болезненная слабость, и она, подремывая, смотрела на дорогу каким-то сонным взглядом. Следом на красивом пегом скакуне восседал Всюду Проклятый с мухой на плече. Рядом с ним, на маленькой лошадке, больше напоминавшей пони ехал Забияка Ратс. Лицо его было напряжено, слегка сощуренные глаза внимательно высматривали возможного неприятеля, а сам он весь с ног до головы был увешан оружием. В общем, из всех троих, хоббит имел самый воинственный вид, но, наверное, и самый нелепый тоже. Ратс уже успел заметить, что Всюду Проклятый явно держит путь во владения Гномов, но молчал, потому что его это действительно мало интересовало.