Камикадзе. Эскадрильи летчиков-смертников - стр. 15
– Вы все жили дома, как животные? – рявкнул он. – И вы решили жить так и теперь, когда оторвались от материнских юбок? Вас сегодня предупреждали, чтобы вы содержали свою казарму в чистоте. Может, вы подумали, что мы говорили это для самих себя? – Несколько секунд старший сержант молча смотрел на нас, затем хитро усмехнулся: – Ха, они даже не знают, как стоять по стойке «смирно».
На какое-то мгновение он стал почти похож на бранящегося отца.
– Сопляки, – хмыкнул старший сержант и покачал головой.
Я вздохнул с облегчением. Может, подготовка окажется не такой уж тяжелой. Может, теперь политика изменилась…
Боров подошел к одному из сержантов и подмигнул ему. Тот принес ему биту.
– Спасибо. – Боров произнес это подчеркнуто вежливо. Я вдруг понял, что передо мной стоял человек, в совершенстве умевший обращаться с новобранцами, который прекрасно знал все проблемы и любил свою работу. Скривив губы, он указал на надпись в изгибе биты.
– Знаете, что здесь написано?
Все мы прекрасно знали значение слов и назначение этого инструмента для укрепления японского боевого духа.
– Вы знаете, для чего служит этот предмет? – спросил старший сержант.
– Да, господин, – пробормотал кто-то из нас.
– Тсс! – Боров выглядел огорченным и полным сострадания. – Вы что, каши мало ели? Я почти не слышу, что вы там бормочете. А теперь серьезно, вы действительно не знаете предназначения этой биты?
Теперь ему ответили больше голосов, но звучали они по-прежнему робко.
– Вы их только послушайте. Не громче, чем выпускают газы в ванне. И давно вы перестали сосать маменькину сиську? – Боров пронзительно захихикал и кивнул одному из сержантов. – Сопляки! Скажи, Сакигава, ты видел когда-нибудь таких сопливых ублюдков?
Сержант искоса взглянул на нас, и несколько человек в шеренге едва заметно улыбнулись.
– Стереть улыбки! – заревел Боров. – Быстро стереть!
В ужасе мы провели руками по губам, глядя на него вытаращенными глазами. При этом он громко загоготал. Некоторое время Борова сотрясал смех, затем он со стоном вытер глаза.
– О боже, как давно я этим занимаюсь! – Подавив в себе смех, старший сержант сказал: – Боюсь, нам придется начать вашу тренировку. Кругом!
Мы повернулись лицом к казарме и увидели металлическую решетку высотой нам по пояс, тянувшуюся вдоль всего строения. Сержант приказал всем нагнуться и взяться за прутья обеими руками. Опять мы услышали маниакальный смех.
– Вы только посмотрите на эти маленькие задницы! – Почти сатанинское ликование. Потом Боров взял себя в руки. – Ладно, ребята, сейчас мы вобьем в вас немного боевого духа!
Эти слова наполнили меня ужасом, и я стал бороться с желанием броситься бежать. Послышался глухой удар, и первый из нас со стоном схватился за свои ягодицы. Два сержанта шли с битами в руках.
– Держаться за прутья! – крикнул один из них.
Жертва подчинилась и скорчилась от боли, когда бита обрушилась на нее.
– Стоять смирно!
Бита опустилась в третий раз. Звук дерева, бьющего по плоти, приближался. Стоны стали доноситься все чаще и чаще. Те, у кого с губ срывался даже едва слышный звук, получали дополнительные удары.