Камешек в жерновах - стр. 53

Солнце в Дье-Лиа звалось Рамма. Маленькое, но ослепительно яркое светило резво выкатилось из-за горизонта. Поблескивающая дорожка рассекла дымку, поднимающуюся над водой, вспыхнула золотом на спине взлетевшей над гладью рыбы, заставила зажмуриться Лингу, прикрыть глаза рукой Саша. Только Тиир, оцепенев, продолжал смотреть на сияющий диск, пока от рези слезы не потекли по щекам. Леганд сидел на носу и то и дело опускал ладони в воду, стряхивал капли, вытирал руки о халат, снова опускал в воду, словно на кистях проступали и проступали только ему видимые пятна крови.

– Ну и как тут ловят рыбу? – спросил Саш, провожая взглядом очередную деревню, похожую и непохожую на все деревни, которые ему приходилось встречать.

Вместо ответа Тиир вытянул из-под лавки тонкую сеть, начал выпутывать из зеленых нитей тростниковые поплавки, затем махнул рукой и бросил ее за корму как есть, полуспутанной.

А река понемногу ползла вперед, закручивалась прядями над омутами, ускорялась над мелями и перекатами, прислонялась то к одному берегу, то к другому и негромко шелестела о чем-то по тростникам.

– Птиц мало, – пробормотал Леганд.

– Не время. – Тиир смотрел вперед, но глаза его были пусты, словно он не видел ничего, только губы шевелились. – Не время пока еще. Лето в Дье-Лиа только начинается. На гнездах птицы. Короткое здесь лето. Зато зима… длинная.

– Куда течет эта река? – спросила Линга.

Охотница, свернувшись, как дикая кошка, вздремнула на корме и теперь единственная из всех, рассматривала берега с интересом. Ветер растрепал ей волосы, она отвернулась, пытаясь вновь собрать их в пучок, но, когда выпрямилась и повторила вопрос, Саш понял, что и ее глаза полны слез.

– К морю, – ответил Тиир. – К далекому морю. Уйдет к югу, развернется, возвратится к северу, высадит нас у Мглистых гор и опять поспешит на юг. Динна – большая река. Она минует Дарджи, затем Тогго, затем Биордию, затем Ирджи, затем дикие земли, другие королевства, которые сменяют друг друга так часто, что не стоит заучивать их названия, а потом встретится с морем. Мы его зовем далеким. И птицы тоже улетят на зиму к этому морю. А мы останемся.

– У нас ведь и дома еще остались дела! – неожиданно твердо сказала Линга. – Погостим в Башне страха и вернемся. Не так ли?

Саш пристально взглянул на охотницу. То ли у нее высохли слезы, то ли вовсе их не было. Сколько уже продолжается их совместное путешествие? Почти четыре месяца по счету Эл-Лиа? Годы, если вспомнить, какой Линга была на выходе из Утонья. Или это то самое время, когда зеленая девчонка расцветает, становится женщиной?

– Погостим, – прошептал Тиир.

– А на севере что? – спросил Саш. – Я смотрю, королевства в Дье-Лиа нанизаны на русло Динны как бусины на шнур. Что на западе, что на востоке?

– Лес, – безучастно ответил Тиир. – Непроходимый лес. Недели, месяцы пути по лесу. И на западе, и на востоке. За лесом болота – на западе, непроходимые горы – на востоке. В лесу тоже есть люди, но они… дикие. У них роды, шаманы, каменное оружие…

– А на севере что? – не унимался Саш.

– Ничего, – словно во сне говорил принц. – Мглистый хребет, а за ним ничего. Лед. Ледяные горы. Говорят, что раньше там была богатая земля, но даже память об этом времени растворилась. Дарджи тогда еще не было. Но однажды с севера пошел лед и уничтожил ту землю. Дошел до гор, уперся в них и остановился. Теперь тает. Когда растает весь, Динна станет мелкой речушкой. Динна – это слезы ледника.