Каменный убийца - стр. 40
Час спустя к ним в саду присоединился Питер с красным от загара лицом. Клара с удовлетворением отметила это. Она решила делать вид, будто ничего не случилось, – не показывать своих чувств.
Гамаш предложил Питеру банку холодного пива, со стенок которой соскальзывал ледок. Питер прижал ее к своему покрасневшему лицу, прокатал по груди.
– Хорошо провел время? – спросила Клара. – Поболтал с членами семьи?
– Было неплохо, – сказал Питер, отхлебывая пиво. – Мы даже не утонули.
– Ты так думаешь? – сказала Клара и демонстративно затопала прочь.
Питер посмотрел на Гамашей и побежал за Кларой, но, приблизившись к «Усадьбе», он заметил громадное полотняное покрывало, которое словно парило в воздухе.
Привезли статую. Привезли его отца. Питер остановился и вперился взглядом в прибывший груз.
– Да черт побери, ты ни на секунду не можешь расстаться со своей семейкой! Даже если бежишь за мной – и то останавливаешься! – закричала Клара с другой стороны «Усадьбы».
Ей было уже все равно: пусть себе все подозрения Морроу оправдываются. Пусть она непостоянная, эмоциональная истеричка. Сумасшедшая. Но они ничуть не лучше.
Семь сумасшедших Морроу.
– Боже мой, Клара, извини. Что я могу сказать? – выпалил Питер, догнав жену.
Клара хранила молчание.
– Я сегодня ни на что не гожусь. Что мне сделать, чтобы улучшить ситуацию?
– Ты что, шутишь? Я ведь не твоя мамочка. Тебе пятьдесят, а ты спрашиваешь, как тебе исправить все? Ты тут нагадил, ты и вытирай.
– Извини. В моей семье все психи. Наверно, нужно было сказать тебе об этом раньше.
Он одарил ее мальчишеской улыбкой, от которой ее сердце растаяло бы, если бы уже не успело превратиться в мрамор. Наступило молчание.
– И всё? – спросила Клара. – И все извинения?
– Я не знаю, что должен сделать, – сказал Питер. – Хотелось бы мне знать.
Он стоял потерянный. Как и всегда, когда она злилась.
– Мне очень жаль, – повторил он. – В лодке не было места.
– А когда оно будет?
– Я тебя не понимаю.
– Ты мог бы остаться со мной.
Он уставился на нее, словно она сказала ему, что он может раскинуть крылья и полететь. Она это видела. Это было все равно что требовать от Питера невозможного. Но она еще верила, что Питер Морроу может летать.
Глава восьмая
Церемония открытия памятника длилась недолго и прошла достойно. Морроу сидели полукругом перед задрапированной статуей. День клонился к вечеру, и деревья отбрасывали длинные тени. Сандра отмахнулась от пчелы в сторону Джулии, которая перенаправила ее к Мариане.
Гамаш и Рейн-Мари сидели под огромным дубом рядом с домом, наблюдая за церемонией с уважительной дистанции. Морроу протирали сухие глаза и влажные лбы.
Клементин Дюбуа, стоявшая рядом со статуей, протянула Айрин Финни веревку и показала, как нужно дернуть.
Гамаши подались вперед, а Морроу едва заметно подались назад. Последовала пауза. Гамаш подумал, что миссис Финни, кажется, медлит сдергивать холстину со статуи. Не решается обнажать и освобождать своего первого мужа.
Пожилая женщина потянула веревку. Потом еще раз. Чарльз Морроу словно цеплялся за холстину. Не желал представать перед людьми.
Наконец, после резкого рывка, холстина упала.
И перед ними предстал Чарльз Морроу.
Во время обеда статуя была единственным предметом разговоров в кухне. Шеф-повар Вероника пыталась успокоить взволнованный персонал, заставить их сосредоточиться на заказах, но это было трудно. Улучив спокойное мгновение, когда она помешивала подливку для баранины, а Пьер стоял рядом, руководя подготовкой десерта, она спросила у него низким, бархатным голосом: