Каменное сердце - стр. 47

– Я и забыл, что Рич уже имел дело с опеками.

– О, эта крыса совала свое рыло во всякий грязный пирог! Он предал моего господина, давшего ему службу. Восстал на него и добился осуждения, когда тот потерял милость короля. – Джек стиснул кулак.

– Ты по-прежнему вспоминаешь Кромвеля с приязнью.

– Да. – В голосе моего помощника звучал вызов. – Он был мне как отец. Когда я был парнишкой, забрал меня с улицы. Как я могу плохо отзываться о нем?

– Он был человеком жестким, жесточайшим. И приставил к месту многих из тех жестоких людей, что правят нами сейчас. Таких, как сэр Вильям Паулит.

Барак изменил позу и негромко возразил:

– Мне не нравилось многое из того, что он заставлял меня делать. Организовывать ему шпионов и информаторов, время от времени запугивать тех, кто, по его мнению, нуждался в этом. Однако противники Кромвеля при дворе были ничуть не лучше, и они ненавидели его за низкое происхождение и религиозный радикализм. Эти дни прежняя работа иногда вспоминаются мне. Каким-то образом она позволяла мне чувствовать живую жизнь.

– А Тамасин не позволяет? И ожидание ребенка?

Джек посмотрел на меня с необычайной серьезностью:

– Позволяет. Больше, чем что-то другое. Но это другая разновидность жизни. И я знаю, что жить обеими разновидностями сразу попросту невозможно.

Недолго помолчав, он поднялся:

– Пойдем, мне пора домой, чтобы не нарваться на новые неприятности.

Веселье за перегородкой не прекращалось. Проходя мимо, я отвернулся, чтобы не встретиться взглядом со своим домоправителем. Один из студентов, уже мертвецки пьяный, повалился головой на стол. Вновь прозвучал голос Вильяма Колдайрона, уже несколько невнятный:

– Двадцать лет я был солдатом. Я служил в Карлайле, Булони и даже в Тауэре. Двадцать лет я служил королю. – Голос его возвысился. – Это я убил шотландского короля! В великой и страшной битве при Флоддене. Шотландские копейщики бросились на нас с вершины холма, пушки их палили вовсю, но мы не дрогнули.

– Англичане никогда не дрогнут! – завопил один из студентов, и вся компания в знак одобрения принялась хлопать ладонями по столу.

– А вы никогда не хотели остепениться, мастер Колдайрон? – спросил один из подмастерий.

– С такой-то харей? Никогда. И потом, кто захочет, чтобы им правила женщина? Слышал, как говорят: «Среди этих ангелочков на всем свете есть одна только мегера, только женаты на ней все мужчины!»

Хохот, поднявшийся вокруг стола, проводил нас с Бараком к выходу. A я подумал: «Если ты никогда не женился, кем же тебе приходится Джозефина?»

На следующее утро я отправился в ратушу к десяти часам. Накануне вечером я послал Тимоти с запиской в дом олдермена Карвера, и он возвратился с сообщением, что раньше Карвер принять меня не сможет. Это было досадно, ибо мне предстояло много дел. Тогда я послал записку в дом Барака, назначив тому свидание в одиннадцать утра перед церковью Святой Эвелины.

После завтрака я облачился в свой лучший наряд, чтобы произвести на олдермена самое выгодное впечатление. Спустившись в гостиную, я обнаружил там Гая за ранним, как всегда у него бывало, завтраком. Сидя за столом, он читал свой драгоценный экземпляр трактата Везалия «De Humani Corporis Fabrica»[22]. Первый экземпляр у него стащил бывший ученик два года назад, и только в результате больших трудов и затрат ему удалось обзавестись новым. Мальтон как раз вел пальцем по одной из прекрасных, но неаппетитных иллюстраций, изображавших отрубленную руку.