Каменное сердце - стр. 38
Гервасий сделался более дружелюбным:
– Я внесу вас в реестр, сэр, и принесу бумаги. Однако, сэр, в ваших же собственных интересах замечу, что вы нуждаетесь в свидетелях, способных подкрепить обвинения мастера Кафхилла. Говорю это вам откровенно, как сказал и самому мастеру Кафхиллу, когда он явился сюда.
– Значит, Майкл Кафхилл видел вас, когда подавал прошение? – спросил я.
– Да. – Старик с любопытством посмотрел в мою сторону. – Вы были знакомы с ним?
– Нет. Я только вчера получил инструкции от его матери. Как он выглядел?
Миллинг на мгновение задумался:
– Он показался мне странным. Нетрудно было заметить, что ему не приходилось бывать в суде. Он только сказал, что с юным подопечным творят ужасные вещи и что он хочет, чтобы дело как можно быстрее представили сэру Вильяму. – Служащий оперся локтями о стол. – Он показался мне возбужденным, рассеянным. Я даже подумал, что он малость не в себе, но потом понял, что нет, он просто… – Старик задумался, подбирая слово, – вне себя от ярости.
– Да, – согласился я. – Похоже на то.
Гервасий повернулся к своему помощнику и потребовал:
– Документы, Алабастер.
Оказалось, что на самом деле молодой человек прислушивался к нашему разговору, ибо он немедленно зарылся в груду папок и вскоре выудил толстую, перевязанную красной лентой связку. Развязав ленту, Миллинг передал мне верхний документ. Это было исковое заявление, написанное точной рукой, и подпись внизу страницы была той же самой, что и на предсмертной записке. Я начал читать текст:
«Я, Майкл Джон Кафхилл, смиренно ходатайствую перед cим Достопочтенным Судом о произведении расследования опеки над Хью Кертисом, предоставленной Николасу Хоббею из Хойлендского приорства, в году 1539, вследствие чудовищных злодеяний, творимых по отношению к вышереченному Хью Кертису; и об отставлении упомянутого Николаса Хоббея от рекомой опеки».
Я посмотрел на Гервасия:
– Это вы помогали ему составить прошение?
Подобное не входило в обязанности клерков, однако Майкл Кафхилл не мог знать юридических формулировок, и местный работник вполне мог помочь ему за небольшую мзду.
– Ага, – подтвердил помощник клерка мою догадку. – Я сказал ему, что иск подписывается в первую очередь барристером, но он настоял на том, что сделает это лично и немедленно. Я посоветовал смягчить формулировки, но он отказался. Вообще, я пытался ему помочь, мне было жалко его. – К собственному удивлению, я отметил, что Миллинг говорит правду. – Я сказал, что ему потребуются свидетели, и он упомянул какого-то викария.
– Разрешите? – Я протянул руку к папке. Как и следовало ожидать, под прошением находился ответ защитника на иск. Подпись Винсента Дирика сопровождала стандартный акт защиты, с порога отметавший любые возможные обвинения. Прочие бумаги с виду казались более старыми. – А нет ли у вас здесь уединенной комнаты, где я мог бы просмотреть все дело?
– Боюсь, что нет, сэр. Судебные материалы можно забирать из этой комнаты только на слушание. Но вы можете опереться на этот стол. – Рука моя снова поползла к кошельку, ибо сидение за этим прилавком, как мне было известно, сразу же отзовется болью в спине, однако Миллинг решительно покачал головой. – Увы, таковы правила.
Посему я склонился над прилавком и принялся просматривать документы. Почти все они относились к происходившему шесть лет назад учреждению опеки над Хью и Эммой: прошение, поданное Николасом Хоббеем, джентльменом, и оценки стоимости земли, сделанные местными чиновниками, инспектором по охране выморочных земель и феодарием. За опеку Хоббей заплатил 80 фунтов и внес 30 фунтов залога. Крупная сумма.