Каменная сладость прощения - стр. 18
– Послушай, но ведь ничто не мешает ему общаться с сыном. Он должен радоваться, что ты ничего не рассказала Девону и не выдвигала обвинений. А иначе Маркусу пришлось бы исчезнуть из жизни сына.
– Знаю. Но Девон пока ничего не понимает. Он считает, что я обижаю его папочку. С одной стороны недовольство Девона, с другой – нытье Маркуса. Он постоянно напоминает мне, как хорошо мы жили пятнадцать лет, что все эти годы я ездила на нем, а теперь резко нажала на тормоза. Как тяжело ему приходилось, работал по ночам и в выходные. Постоянно недосыпал и…
Я отключаюсь. Уже раз тридцать я слышала эту горестную повесть про Маркуса и больше слушать не намерена. При полной поддержке родителей Джейд в прошлом октябре ушла от Маркуса – в тот самый день, когда он поднял на нее руку, – а на следующей неделе подала на развод. Слава богу, до сих пор она не дрогнула!
– Маркус мне симпатичен, правда. Но его проступок непростителен. Ты не виновата, Джейд. Ни один мужчина не имеет права поднимать руку на женщину. Никогда. И все тут.
– Я знаю. Знаю, что ты права. Просто я… Пожалуйста, не осуждай меня за это, Ханнабель, но иногда я скучаю по нему.
– Вот если бы помнить только лучшее. – Я обнимаю ее. – Признаться, и я порой скучаю по Джеку и тому хорошему, что у нас с ним было. Но я ни за что не смогла бы снова доверять ему. Как и у тебя с Маркусом.
Джейд поворачивается ко мне:
– Как прошло твое свидание с Майклом? Сказала ему, чтобы он подсуетился и купил тебе кольцо с бриллиантом?
Я подробно пересказываю ей наш субботний разговор.
– Выходит, если я перееду в Чикаго, мы, по сути, будем проводить наедине больше времени, а не меньше.
Она смотрит на меня скептически:
– Неужели? Он готов каждый месяц уезжать из своего драгоценного города? А Злючка вам не будет мешать?
Я поневоле улыбаюсь, услышав прозвище, каким Джейд наградила Эбби.
– Он мне обещал. Знаешь, я действительно хочу получить эту работу.
– Нет! Тебе нельзя уезжать. Я тебя не отпущу.
Те самые слова, которые я надеялась услышать от Майкла.
– Не волнуйся. Я уверена, что у них море других, более подходящих кандидаток. Но я послала им прекрасное предложение, как бы нескромно это ни звучало.
Рассказываю Джейд об идее с Камнями прощения и о намерении пригласить на шоу Фиону и мою мать.
– Как – мать? Ты говорила, что потеряла ее.
Я закрываю глаза и внутренне съеживаюсь. Неужели я такое говорила?
– Не в буквальном смысле, а в переносном. Много лет назад мы крупно поссорились.
– Я этого не знала.
– Прости. Я не люблю об этом вспоминать. Так тяжело.
– Это удивительно, Ханнабель. Вы помирились, и ты собираешься пригласить маму в студию.
– Нет, черт возьми!
– Ясно. – Джейд качает головой. – Могла бы рассказать раньше.
– Это всего лишь предложение для канала, – говорю я, игнорируя сарказм в ее голосе. – Я все это придумала. Мы с мамой на самом деле не помирились.
– Понятно. Расскажи мне подробнее об этих Камнях прощения. Это что-то типа карточки «выйди из тюрьмы»? – спрашивает Джейд. – Ты признаешься кому-то в самой сокровенной своей тайне, отдаешь этому человеку камень – и все в порядке?
– Как-то глупо, да?
Она пожимает плечами:
– Не знаю. На самом деле здорово. Понимаю, почему за эту идею ухватились. Кому не хочется, чтобы его простили?
– Верно, Джейд. Вероятно, твой самый большой грех – кража пробного крема с прилавка «Клиник». – Я с улыбкой поворачиваюсь к ней, но у нее хмурое лицо. – Да что ты, я же шучу! Ты самый открытый и честный человек из всех, кого я знаю.