Каменная сладость прощения - стр. 13
Я бодро даю отчет о Майкле и о работе.
– Все отлично, – говорю я. – А как ты?
– Салон отправляет меня на обучение в Лас-Вегас. Шиньоны, наращивание волос и всякое такое. Ты тоже могла бы попробовать. Это очень удобно.
– Могла бы, – отвечаю я, прежде чем перейти к главному. – Джулия, хочу кое о чем тебя спросить.
– Знаю. Квартира. Пора выставить ее на продажу.
– Нет. Я же говорила, что хочу оставить ее тебе. На следующей неделе позвоню миссис Сейболд и спрошу, почему так долго оформляют передачу права собственности.
Слышу в трубке легкий вздох.
– Ты чудо, Ханна.
Отец начал встречаться с Джулией в год моего поступления в колледж. Он рано вышел на пенсию и решил вместе со мной переехать в Лос-Анджелес, где находится Университет Южной Калифорнии, в который я поступила. Они с Джулией познакомились в тренажерном зале. В то время ей было тридцать пять, на десять лет моложе отца. Мне сразу понравилась эта привлекательная дружелюбная женщина, питающая слабость к красной губной помаде и Элвису Пресли. Как-то она призналась мне, что всегда хотела иметь детей, но в результате выбрала моего отца, по ее словам большого ребенка. Очень жаль, что семнадцать лет спустя рядом с ней нет ни детей, ни ее «большого ребенка». Мне кажется, папина квартира поможет хотя бы немного компенсировать все ее невзгоды.
– Джулия, одна моя подруга кое-что сказала мне, и это не выходит у меня из головы.
– Что же это?
– Она… – Я тереблю прядь волос. – Она думает, что моя мама пыталась наладить со мной контакты, что она написала мне письмо… или несколько писем. Не знаю, когда именно. – Я замолкаю, испугавшись, что мои слова могут прозвучать как обвинение. – Она считает, что папа об этом знал.
– Не знаю, право. Я уже вынесла кучу мешков с вещами. Этот мужчина ничего не выбрасывал.
Она тихо смеется, и у меня сжимается сердце. Я сама должна была разобрать его шкафы. Вместо этого я, как и папа, свалила на Джулию все самое неприятное.
– Тебе никогда не попадались письма от моей матери?
– Я знаю, что у нее был наш адрес в Лос-Анджелесе. Время от времени она присылала ему какие-то бумаги, связанные с налогами, и что-то еще. Но к сожалению, ничего для тебя, Ханна.
Я киваю, не в силах говорить. Только теперь я понимаю, как отчаянно надеялась на другой ответ.
– Твой папа любил тебя, Ханна. Пусть у него были недостатки, но он очень тебя любил.
Я знаю, что отец меня любил. Но почему же мне этого мало?
К предстоящей встрече я готовлюсь особенно тщательно. После ванны с моим любимым маслом «Джо Малон» я стою в кружевном белье персикового цвета перед зеркалом и разглаживаю волосы «утюжком». У меня волнистые от природы волосы до плеч, но Майклу больше нравится, когда они прямые. Я завиваю и подкрашиваю ресницы, потом бросаю косметику в сумку. Стараясь не измять, я надеваю короткое облегающее платье цвета меди, которое выбрала специально для Майкла. В последний момент я вытаскиваю из шкатулки кулон с бриллиантами и сапфиром, подаренный отцом на шестнадцать лет. Камни, вынутые из помолвочного кольца матери, подмигивают мне, словно намекая на то, что никак не привыкнут к новой оправе. Все эти годы кулон пролежал в шкатулке, и у меня не возникало желания его надеть. Я застегиваю платиновую цепочку на шее, и на меня накатывает тоска. Господи, прости моего отца! Он поступил необдуманно. Отец даже не догадывался, что его подарок, которым он желал отметить мое вступление во взрослую жизнь, стал символом разрушения и утраты.